Волчья жизнь, волчьи законы... - [54]

– Я не могу бить человека! – вздохнул Снегурка.

– Это очень плохо! Человек – самая паскудная тварь на земле!

– Я так не считаю. Человек создан по образу и подобию Божьему!

– Богдан, не смеши меня. Я в эти поповские сказки не верю. Человек – это мразь! Самая настоящая мразь! Ты думаешь, кого они из нас с тобой больше уважают: тебя или меня?

Снегурка молчал.

– А я скажу – меня. Пускай не уважают, но бояться! А мне большего от них и не надо. Мне с ними детей не крестить. И водку из одной чарки не пить. Это мрази, понимаешь, мра-зи! Кто такой Куриленко? Это – скотина! Подонок! И те же самые Арбузов, Бардовский. И у меня в роте такие же точно. Народишко испоганился. А знаешь почему? А я тебе отвечу: войны долго не было.

– Как понять?

– А так и понимай. Для того чтобы Нация была здоровая, необходимо, чтобы она регулярно воевала, это еще старик Гегель утверждал. Вот возьми XIX век. С Наполеоном воевали. С Чечнёй воевали. С Персией воевали. С турками воевали хрен знает сколько раз. Та же крымская война. Оборона Севастополя. Далее… ХХ век. Русско-японская. Первая Мировая, – для убедительности загибая пальцы, говорил Немоляев. – Вторая Мировая. Между ними всего двадцать мирных лет. Всего двадцать. Да они, собственно, и мирными не были. То коллективизации. То колхозы, то репрессии… Но зато после войны с 46 по 53 года как стремительно развивалась страна! Строительство атомных электростанций, промышленных заводов, создание водородной бомбы, научно-ислледовательские институты, освоение Космоса. Запуск Гагарина. И всё это база, созданная Сталиным. А сейчас? Что сейчас? Всё разваливается. Все воруют и пьют. Наркомания, проституция, дедовщина. – Немоляев махнул рукой, – говорить даже про это тошно!

– А при чем здесь война?

– Да при том. Что я ещё раз говорю: с 1945 года по наше время у нас не было крупно-масштабных войн. Афган, Корея, Вьетнам – это не в счёт. Только Война, жестокая, кровавая оборонительная Война способна объединить Нацию в единое целое. А пока у нас нет народа, есть лишь население… Быдло…

Глава 23

Дробышев, отстояв днём на «тумбочке» свои положенные два часа, собирался отдохнуть, но не тут-то было. Заступающий сегодня дневальным Стецко, подозвав его к себе, дал деньги и велел купить пачку сигарет «Winston».

– А где я куплю?

– Дробь, ты меня удивляешь! – с притворным сожалением посмотрел на него Стецко. Дробышев, поняв свою ошибку, молча надел на себя шинель, спустился по лестнице и вышел на улицу. Для деда слова «Нет!» и «Не нашёл!» – не существует, – так гласил десятый параграф «шнэкса».

Дробышев сходил поначалу в магазин, расположенный на Центральной проходной, надеясь там найти требуемые сигареты. Но там, кроме львовского «Полёта» и «Ватры», ничего не было.

Тогда Дробышев вышел через КДП и дворами пошёл в сторону аэродрома. У дома бабы Ани, торговавшей «палёной» водкой, он повстречал Сидора и ещё одного «гуся» из 1 ТР. Сидор, с оттопыренной пазухой шинели, выходил из подъезда и был чрезвычайно важен.

Дробышев догадался, зачем они туда ходили, и с улыбкой кивнул им. «Гуси» кивнули ему в ответ и пошли к части, а Дробышев продолжил свой путь.

У перекрёстка он купил в ларьке пачку Winston» и собирался возвращаться назад, как его окликнули:

– Товарищ солдат!

Дробышев повернулся. К нему торопливо приближался патруль – молодой прапорщик и два солдата с чёрными погонами на шинели.

– Во влип, мазуты ещё здесь не хватало, – подумал вслух Дробышев. В этот момент ему надо было поворачиваться и делать ноги, но он стоял потерянный.

– Прапорщик Соловенко, – отрекомендовался старший патруля. – Ваши документы?

Дробышев покорно достал военный билет, протянул прапорщику.

– А увольнительная?

– Нету, – был растерянный ответ Дробышева.

– Тогда пройдёмте, – прапорщик положил военный билет Дробышева себе в шинель. Два солдата обступили нарушителя с обеих сторон.

Дробышева отвели в комендатуру. Патруль отдал его документы коменданту и пошёл обратно в город ловить других нарушителей.

Помощник военного коменданта худой усатый прапорщик отругал Дробышева, прочел ему лекцию о недопустимости самовольного оставления части и, указав на курилку, велел дожидаться своей дальнейшей участи.

Через полчаса за Дробышевым пришёл старшина, вызванный по телефону помощником коменданта. Прапорщик Коломиец расписался в журнале, забрал военный билет Дробышева и, окликнув своего подчинённого, повёл в часть.

Комендатура от части находилась минутах в пятнадцати ходьбы.

Дорогой потребовал:

– Ну, росповидай, як дило було.

– Товарищ прапорщик, ну вы понимаете… Так получилось. Хотелось курить. А сигарет не было. Я – в магазин, а там их тоже нет. Тогда я пошёл к ларькам, а тут на тебе… патруль!

– Ну-ка, покажи цыгарки?

Дробышев достал из кармана купленную пачку. Другой у него не было.

– И давно ты став курыты «Winston»? – внимательно глядя на него, насмешливо сказал Нытик.

Дробышев молчал. Ему нечего было сказать в своё оправдание.

– Кому цыгарки нэс?

– Не скажу, – насуплено сказал Дробышев.

– Напэвно, Куриленко послав?

– Нет, не он.

– А хто?

– Не скажу.

Старшина, понял, что Дробышев не собирается ему сдавать «дедов», не стал настаивать. Остальную дорогу они шли молча.