Волчья тень - [162]

И не оглядываюсь. Ни разу.

Джилли

Не надо мне было спрашивать Рэйлин про машину. Она давно уже поднялась на откос и скрылась в лесу, а мне все хочется догнать ее и попробовать объяснить. И каждый раз я себя останавливаю. Ну что бы я ей сказала? Сам вопрос все сказал за меня.

Я ей не доверяю.

И не только эта мысль меня мучит. Зря псовые думают, что я не понимаю, – я очень хорошо понимаю: то, что делала Рэйлин, было ужасным злом. И пусть даже я не уверена, что каждый заслуживает второй попытки, – разве ей дали хоть первую? С того дня, как я оставила ее в аду нашего детства, рядом с ней никого не было. Никого, кто показал бы ей путь. Только та психопатка Рози, а к чему привела их дружба, мы видели. Но вот теперь ей дали вторую попытку, а она по-прежнему одна. Она уходила, а я видела, сколько в ней осталось злобы и обиды, и понимала, что она способна на любую жестокость. Так правильно ли я поступила, возвратив ей жизнь?

Не знаю.

Знаю, что иначе не могла. Не потому, что мы из одной семьи, не потому, что она – моя младшая сестренка и я перед ней в долгу за то, что ее покинула. Я бы так же помогла кому угодно, но особенно – любому из Детей Тайны.

Но мне хотелось бы остаться с ней, поддержать ее – а ей понадобится поддержка, – как поддержали меня своей добротой и любовью Лу с Анжелой, а потом и другие мои друзья. А вместо этого я просто вышвырнула ее из своей жизни, и теперь она опять одна.

Как она справится в одиночку?

От этой мысли мне хочется плакать, но плакать нельзя. Потому что если начнешь с нее, то тогда придут в голову и остальные, и слишком о многом придется горевать. Трудно будет остановиться.

Не знаю, сколько я простояла, уставившись на деревья, пока не догадалась снова сесть. В самом деле пора возвращаться. Все там, должно быть, беспокоятся. Хотя Джо и Софи должны понять. Они знают, что значит находиться здесь. И догадаются, как мне страшно снова становиться Сломанной Девочкой. Опять в ловушке, и теперь даже выхода в страну снов не будет.

Хрустит сучок, я поднимаю взгляд на склон, но это не Рэйлин возвращается. Тоби. Проезжает на ногах последнюю пару ярдов и устраивается на камне, где сидела Рэйлин.

– Привет, – говорит.

– И тебе привет.

. – Она тебя расстроила, да? Столько всякого наговорила…

– Подслушивал? – спрашиваю я.

Хотя удивляться нечему. У волшебного народа совершенно иные правила поведения. У Тоби, по крайней мере, хватает порядочности изобразить смущение.

– Не злись, – говорит он. – Я просто хотел узнать, о чем разговаривают друг с другом настоящие люди.

– Вот и узнал, – вздыхаю я. – Портят друг другу жизнь. Не так уж здорово быть настоящим.

– Лучше, чем растаять.

– Наверное. Только мы так друг друга мучаем…

– Не обязательно быть настоящим, чтоб мучиться, – говорит Тоби.

Мы сидим молча, прислушиваемся к шепоту ветерка в листве.

– Тебе правда надо возвращаться? – спрашивает Тоби.

Я киваю.

– И обратно уже никак?

– Видимо, никак. Мне сказали, слишком много я отдала своего света, чтобы вернуть Рэйлин.

– Ну зачем ты это сделала? – спрашивает он. – Она такая неблагодарная.

Я открываю рот, чтобы объяснить ему, как я всегда старалась быть доброй к людям в беде, но тут же понимаю, что здесь не совсем тот случай.

– Я на самом деле не ради нее, – начинаю я, сомневаясь, что сумею объяснить. – Я для себя. И не важно, благодарна она мне или нет; я это сделала ради собственного душевного покоя. Даже не потому, что, по словам Джо, если я сумею залечить в себе старые раны, он найдет кого-нибудь, кто сумеет помочь с новыми.

– Ну и как, нашла душевный покой?

Я качаю головой:

– Нет, пожалуй. Но я примирилась с собой – с чувством вины за то, как с ней обошлась. Но что было, то было, – я ее в самом деле бросила, и вот теперь уже во второй раз. И то, что сделал с нами брат, тоже никуда не делось. Этого я не могу простить и забыть.

– Не понимаю, зачем ты стараешься?

– Потому что это – ненужный груз, который я тащу на себе, и он вредит не только телу, но и чувства коверкает. Из-за него мне никак не наладить нормальных отношений с мужчиной. Первые пятнадцать лет жизни, а то и больше, все мужчины, с какими я сталкивалась, только использовали меня. Следовало бы о них забыть, они в прошлом, и с ними покончено. Отчасти у меня это даже получилось. Но только пока не могу достичь близости с мужчиной. Как только доходит до интимных отношений, у меня внутри все захлопывается.

Не понимаю, с какой стати все это ему выкладываю. Кто знает, какие чувства знакомы – или незнакомы – Эдар. Если посмотреть, как поражен Тоби потрясающей новизной реальной жизни, приходит в голову, что Эдар и в самом деле воспринимают все иначе. Я побывала в их шкуре, но слишком недолго, да и гейс, владевший мной, ни о чем не давал толком думать.

– Мэдди однажды мне сказала, что труднее всего оправдать доверие и веру, – говорит Тоби. – Хра– нить любовь гораздо легче.

– Кто сказал?

– Мэдди Рейнольде – это героиня из книжки Маргарет Бэйнбридж.

– Ты в ее книжках родился?

Он кивает:

– Когда я стал настоящим, все вспомнилось.

– Мне не кажется, что любить так уж просто, – возражаю я. – Страсть – другое дело, да и с ней бывают сложности, если она слишком сильна.