Волчья стая - [13]

        - Так, допустим, - пробормотал Юркин. - А  прицельная дальность стрельбы?

        - Тысячу шагов, однако! -  воскликнул матрос.

        - Ну, вот, почти все рассказал, - хмыкнул старшина, - а говоришь, не знаю. Молодец, садись. 

        Вылко утер ладонью вспотевший лоб и сел на место. Старшина благоволил к нему.

        Время от времени, когда приедались надоевшие консервы  и крупы, Юркин отправлял  Петра на охоту в тундру и тот неизменно возвращался с добычей. Это были  жирные полярные гуси, куропатки и зайцы. А однажды, взвалив на лыжи, невозмутимый Вылко притащил на пост  тушу молодого  оленя, мясо которого очень понравилось морякам.

        Завершив  теоретическую часть, старшина приказал  всем одеться, взять карабины и построиться у поста. Погода способствовала проведению стрельб.  

        Бушевавший ночью на море шторм стих,  небо прояснилось,  и  началась оттепель.

        Проинструктировав переминающихся с ноги на ногу моряков, Юркин  отдал команду и короткая цепочка в черных шинелях, двинулась в сторону ближайшей сопки.

        Там, у ее подветренной,   стороны,  моряки быстро оборудовали   импровизированное стрельбище,    водрузив на обломок скалы десяток  консервных банок из прихваченного с собой вещмешка.

        Потом Юркин отвел всех на пятьдесят метров в сторону  и приказал оттоптать  небольшую площадку в снегу. 

        - Стрельба по неподвижной цели  из положения лежа! - скомандовал старшина, когда она была готова. - Матрос Ларин, на огневой рубеж!

        - Есть!  -  ответил тот,  плюхнулся в снег и передернул затвор.

        - Матрос Ларин к стрельбе готов!

        - Огонь!

        Через секунду грянул  выстрел, затем, с небольшими промежутками, еще четыре. Все банки оставались на местах.

        - Хреново, -  процедил Юркин. - Палишь в белый свет как в копеечку. 

        Матрос Папанов, на рубеж, - кивнул он радостно ухмыляющемуся Папанову.

        Все повторилось в той же последовательности.

        - Стрелки, мать вашу!  - выругался старшина и обернулся к Вылко. - Петро, покажи этим салагам, как надо!

        Тот сдернул с плеча карабин, косолапо шагнул вперед и ловко занял позицию.

        Затем, с равными промежутками, стали греметь выстрелы, после  которых число банок на скале уменьшилось на пять.

        - Видали салаги?  -  похлопал Юркин по плечу, вставшего и смущенно переминающегося с ноги на ногу Вылко. - Вот так должен стрелять советский матрос!   А теперь продолжим.

        Ларин, подмени  Вихрова!

        Выстрелы у сопки гремели до обеда, после чего раскрасневшиеся  матросы с песней вернулись на пост.

        Вслед за этим, сделав запись в журнале о проведенных стрельбах,  Юркин захватил бинокль и отправился к вахтенному на вышку,  а остальные занялись чисткой оружия.

        Остаток дня прошел  в обыденных делах, а вечером, после отбоя, когда  все свободные от вахты  улеглись на жесткие топчаны,  старшина закурил и обратился к  лежащему рядом Вихрову.

        -  Сань, -  травани чего-нибудь на сон грядущий.

        - Это можно, -  ответил тот.

        Радист отличался  неиссякаемым чувством юмора и в свободное от вахты время  развлекал друзей  всевозможными морскими байками, которых знал великое множество.

        - Наш «охотник» зашел тогда в Полярный, - закинув руки за голову, начал рассказчик. - Ну, и что б братва не бузила,(в увольнения не пускали) замполит решил устроить соревнования с моряками из подплава.  Рядом с нами, на пирсе, стояла   «щука».  Он сходил на нее и поговорил там со своим коллегой.  Тот и предложил перетягивание каната.  Как самый популярный вид спорта на флоте. 

        После «козла», естественно. Оговорили все вопросы  и определили приз - десять банок сгущенки.

        Утром, после завтрака, все наши, кроме вахтенных  и  команда лодки собрались на пирсе. 

        Боцмана  притащили  мягкий швартов и растянули   по пирсу. Затем с разных сторон за швартов ухватились по десять  крепких  мореманов  и, по знаку судьи, стали тянуть его в разные стороны.  А мордовороты еще те, многие «огребали полундру»  по седьмому году. 

        Канат натянулся как струна и  с переменным успехом  стал ползти то в одну, то в другую сторону. Все это время  толпа собравшихся на пирсе болельщиков, подбадривала спортсменов  и оглушительно орала.  Большинство прочило победу подводникам. Ребята там были поздоровей.

        Но ни тут-то было, мы пошли на хитрость. Еще до сигнала судьи, трюмный с  «охотника» - Вовка  Ландик,  находившийся среди болельщиков, незаметно захлестнул конец швартова позади  нас, за неприметную  «утку» на пирсе. И всякий раз, когда победа клонилась на сторону противника, она  стопорила    ход каната. Это давало нам несколько секунд передышки, и мы тащили  его обратно.

        В один из таких  моментов, когда противник  чуть выдохся, наш боцман  дал отмашку  и, чуть попустив швартов, мы резко рванули его в сторону. Не удержав равновесия, подводники, в полном составе, повалились на пирс и были утащены за роковую черту. Мы уж предвкушали радость победы, но не тут-то было.