Волчья стая - [11]

В кузове сидел еще один боевик, лениво отмахивавшийся березовой веткой от назойливых слепней. В кабине томился водитель. Он пребывал в полудреме и перебирал четки, сделанные из стреляных гильз.

— Вы куда? — Человек в кузове оживился.

— К этому на дом. За картой, — ответил сопровождающий, кивая на Мустафу. — Э, слышь! Где дом твой?

— Да вон он. — Засоль махнул рукой.

— Э, да ты сказал, что он рядом! — возмутился боевик.

— Разве нет? Метров сто. Сто пятьдесят.

— Что вы так далеко друг от друга дома строите, идиоты?

— Они деревянные, умник. Ты слышал про Стадницу?

— Нет. — Боевик хмуро мотнул головой. — Не слышал я ни про какую Задницу.

— Стадницу, долбо… — Мустафа не договорил, так как сразу напоролся на угрожающий взгляд. — Ну так вот, она сгорела. А началось с одного сарая. Ты идешь или будешь ныть на крыльце?

— Полегче, баран, — прорычал боевик и ткнул Мустафу стволом автомата в живот. — За базаром следи.

— Идешь или нет?

Морщась, сопровождающий крикнул водителю:

— Эй, Хамис! Давай на машине прокатимся!

— Дурак, что ли? — отозвался водила. — Топливо жечь ради этого? Пешком топайте.

— Разве мои люди не принесли вам топливо? — спросил Мустафа.

— Принесли, — отозвался тот, что сидел в кузове, и ухмыльнулся. — Заправили полный бак и еще две канистры в кузов положили. Правда, до хрена на землю пролили, ублюдки. Ты уж, хозяин, не серчай, но я одному, кажись, зубы выбил. — Боевик заржал. — Они нас так боятся, что руки трясутся, и литров десять тут разлили.

Засоль взглянул на характерное темное пятно в пыли. Едва заметно покачал головой.

— Э, слышь, местный. — Водитель выглянул через заднее окно кабины, в котором тоже не было стекла, но и сетка отсутствовала — для сообщения с кузовом. — У меня клапана не застучат от этого вашего рапсового топлива? А то смотри, мы за это так спросим, что херово всем станет.

— Вы не первые заправляетесь нашим рапсом. Никто еще не жаловался, — возразил Засоль и, спустившись по ступенькам, быстро зашагал в сторону указанной хижины.

Он хотел поскорее отойти от домика местной управы, пока топливо под машиной не выдохлось. Сопровождающий поспешил за ним.

— Роха! Долго еще там Пастух заседать будет? — крикнул им вслед водитель.

— Не знаю, а что?

— Да задолбался уже на жаре сидеть!

— Так иди в дом! Там стол накрыт! — Мустафа обернулся и смерил взглядом пройденное расстояние.

— Я не с тобой разговариваю! — рявкнул водитель.

— Сейчас принесем карту и посмотрим, — махнул рукой Роха.

Они двинулись дальше и все ближе подходили к хижине, где якобы жил мнимый глава общины Мустафа Засоль. У огораживавшего двор частокола стоял сгорбившийся старик в шлепанцах из мотоциклетных шин. Он опирался на посох и хитро смотрел из-под взъерошенных, густых белых бровей на приближавшуюся пару.

Мустафа подмигнул ему, благо Роха шел позади и этого не видел. Собственно, и старик мог не увидеть, зрение у него было не ахти какое. Нет, все-таки заметил. Он начал медленно извлекать из кармана старой камуфлированной рубахи скомканный носовой платок и разворачивать его трясущимися руками.

Мустафа на ходу оглянулся. Пикап и хижина с бандитами остались уже достаточно далеко.

— Чего? — нахмурился сопровождающий. Ему явно не понравилось, как посмотрел назад Мустафа.

— Да так. Просто. Слушай. Ты еще совсем молодой, я смотрю.

— И что?

— Ты не думал, что на неправильную дорожку встал?

— Стричь баранов вроде тебя — неправильная дорожка? Может, мне лучше вкалывать в поле, как твои батраки? — усмехнулся бандит.

Старик облепил лицо платком и принялся невыносимо громко в него сморкаться. Это был знак. Все готово. Очередь за Мустафой.

— Я не про трудовые будни толкую. Я про честь и совесть. То, чем вы занимаетесь, бесчестно и бессовестно. Неужели не понимаешь? И Пастух твой — очень плохой человек. Не на той ты стороне.

Роха схватил Мустафу за плечо и резко развернул к себе.

— Я что-то не понял. Ты к чему это разговор затеваешь, а? — Боевик наставил на Засоля автомат.

— Человек, который мне заменил отца, всегда говорил, что если ты угрожаешь кому-то оружием, то от этого же оружия можешь и пасть.

— Что?

— Да ничего. — Засоль стряхнул руку бандита и, развернувшись, пошел вперед. — Ты твердо стоишь на своем. Я все понял, — добавил он тихо.

Старик тем временем продолжал сморкаться в платок и уже матерился. Мустафа на ходу повернул голову, как будто глядя на рукав своей черной рубахи и расправляя складки на плече, оставленные бандитом. На самом деле он боковым зрением зафиксировал положение шагавшего следом боевика и отметил, что оружие того вновь повисло на плече стволом вниз. Засоль резко развернулся, и его кулак врезался в солнечное сплетение бандита. Тот всхлипнул, хватая губами воздух и судорожно вскидывая автомат. Мустафа схватился за цевье и рывком отвел его в сторону. Затем ударил бандиту лбом в зубы (он был заметно ниже Рохи) и сдернул с плеча противника автомат. Тем временем водитель пикапа — в отличие от сидевшего в кузове — заметил что-то неладное. Он распахнул дверцу, чтобы выйти из машины.

Еще удар коленом в пах — и боевик рухнул. Мустафа тоже припал к земле, прячась за тушей Рохи и целясь из захваченного автомата в водителя. Шофер схватился за оружие, громко свистнул. Тот, что оставался в кузове, резко обернулся, вскочил и метнулся к пулемету.