Волчья стая. Часть 2 - [2]

Ленц сжал кулаки до хруста пальцев, решительно подошёл к матери и заглянул в глаза. Его зрачки расширились и полностью скрыли радужку глаз.

— Ты больше никогда не будешь так говорить! И разрешишь поехать с ней! Иначе я за себя не ручаюсь! — рычал ей в лицо, брызжа слюной. Мать медленно села на кресло с отсутствующим взглядом.

— Как скажешь сынок. Поезжай.

Катарина думала, что ослышалась, и посмотрела на отца, но тот неподвижно стоял, хлопая ресницами. Ленц испуганно повернулся.

— И давно ты гипнотизируешь людей?

— Я и сам не понял, как это произошло, — пожимал он плечами.

Родители стали добрыми и участливыми, будто ничего и не происходило. От этого на душе стало только хуже, и она поспешила убраться поскорее, прихватив с собой Ленца. Они мчались по долине на Гранде, ветер запутывал волосы, копыта отстукивали чёткий ритм.

Дом встретил ликованием, а на ужин поданы любимые блюда. Ленц не мог нарадоваться, что вернулся, и был доволен всем, даже проекциями, пугавшими когда-то до чёртиков. Вечером они сидели у камина, молчали. Огонь изредка потрескивал, наполняя комнату особой атмосферой спокойствия.

— Где Мартин? — нарушил он тишину.

— Он нужен Стиву, — ответила она вслух, а про себя добавила: «Также сильно, как ты мне».

— Как я заставил их сделать то, что хотел? — интересовался он, поджимая по-турецки ноги.

— Это у тебя в крови. Ты сын колдуна. Ты можешь гораздо больше. Честно, я боялась, что ты станешь сильнее вдали от меня, — он понимающе закивал.

— Так и есть. Меня переполняет сила с того дня, как вернулись назад. На днях я чуть не уничтожил соседа по парте.

— Дай угадаю, он забыл об этом, — Ленц улыбнулся и виновато опустил глаза.

Катарина положила к нему на колени книгу, которая была в бархатной, красной обложке.

— Начинай-ка завтра с неё. Она в своё время мне здорово помогла.

Он только притронулся, и обложка поменяла цвет на чёрный. Она уставилась во все глаза. Ленц открыл книгу. Заклинания были теми же, но почерк разительно отличался от прежнего.

— Она считывает энергетику. Моя была золотой, — заглядывала ему через плечо, чтобы убедиться, что книга не научит плохому.

— Значит, у меня чёрная? — растерянно произнёс он.

— Начитался сказок для малышей? — рассмеялась она. — Чёрный не значит плохой. Наоборот. Во многих сказаниях мира он обозначает сторону добра. К слову, Неис носил только белое, — он благодарно вздохнул. — Тебе нужно научиться справляться с собой. Силы имеют свойство уничтожать носителя.

Разговор прервал знакомый цокот, и в комнату вальяжной походкой вбежала откормленная до безобразия крыса Стива. Она была практически в одной с ним весовой категории, учитывая крысиные физические данные. Ленц приподнял брови и наблюдал за перемещениями животного. Она встала с кресла, брезгливо взяла на руки животное, и открепила послание с лапки. Толстушка заковыляла в обратную сторону. Записка гласила: «Задерживаюсь. Ребёнок тот ещё подарок. Регина меня с ума сводит. Ты зайчиха. Люблю тебя». Катарина улыбнулась уголками губ. Всё это время она была зациклена на мыслях о Ленце, и только теперь осознала, как сильно соскучилась по любимому. Перед внутренним взором появились рыжие, добрые глаза.

— Что там? — интересовался юноша, пытаясь заглянуть в послание.

— Ложись спать, уже поздно. Завтра отправляемся в «параллельную». Я нужна друзьям, — он от радости подпрыгнул на месте. — С одним условием — будешь учиться без отговорок.

— Идёт! — вскочил он на ноги и с радостными воплями помчался по коридору, пока не впечатался в проекцию, созданную домом, и охнул. Она расхохоталась.

Жизнь начинала налаживаться: Ленц опасности ни для кого не представлял, отец с Ветой технически больше не злились. Но на душе оставался осадок и ощущение неправильности. Решила, что лучше так, чем гадать, разнёс ли названый братец город к чертям собачьим, или нет. Предстояло его многому обучить, и вряд ли путь обещает быть лёгким. Она вновь попрощалась с домом, отпускавшим неохотно, напоила коня знаменитым отваром Аластера, и перенесла их с заднего двора в сад Стива. Юноша пошатнулся, слезая с коня, который уже принялся жевать траву. Катарина потрепала животное по загривку. «Интересно, вкус травы в его понимании отличается от земного?». Глупые размышления испарились вместе с пронзительным криком младенца. Его будто истязали. Поймала встревоженный взгляд брата и усмехнулась.

— Когда-то так будет вопить твой собственный, — подначивала ехидно.

— Ни за что.

— Только не женись на Индре, в моём доме достаточно рыжих, — он рассмеялся краснея.

Индра являлась дочерью травника Ангуса и торговки Марты. Вся их семья была горячо любима солнышком, кроме самого Ангуса, у которого волосы вообще не росли. Так вот Индра с первого дня приклеилась к Ленцу намертво. И он, похоже, был этому очень рад. Отсюда и бурная реакция на возвращение в другой мир. Их разделяло самое огромное расстояние, которое только можно было придумать.

Катарина зашла в дом, который заметно осунулся: стены были серыми, мокрыми, в плесени, богатством и не пахло. Кое-где красовались дырки в полу, поломанная мебель, картины изображали чёрное, детское лицо, извергающее неистовый крик. По коридору мимолётно пронеслись красные лучи, развернулись и двинулись на них. Они кружили, переплетались и заострялись на конце, готовясь к атаке. Она выставила вперёд руку, и из ладони вырвались золотые. Они были больше и сильнее противника, быстро соединились, образовали громадного тигра, проглотившего нападавших в грациозном прыжке. Хозяйка прошла мимо, проведя животному по голове. Умные глаза сверкнули, и он последовал за ней. Ленц держался на расстоянии, опасаясь. Энергия могла вести себя непредсказуемо. Однажды дом уже душил его прямо из картины. Достигли гостиной. На диване, лицом вниз лежала Регина, заткнув уши подушками. Звук усиливался, а, значит, ребёнок был где-то поблизости. Она оглядела комнату и увидела кроватку, пристроенную в углу. Ленц тоже затыкал уши, которые раскраснелись и нестерпимо болели. Катарина дотронулась, боль ослабла в момент. «Интересно. На меня это не действует». Подошла к подруге, схватила за плечо, и та резко вскочила. Выглядела она ужасно: синяки под глазами, бледность, торчащие скулы, глаза, налитые кровью, волосы грязные и свисающие. Даже змея, которая чаще всего была татуировкой на спине, казалась худой и жалкой. Она пристроилась на подушке и разглядывала гостей крошечными бусинами. Катарина коснулась ушей подруги, и она выдохнула, опуская руки. А потом встала, покачиваясь, и обняла крепко.