Волчья Луна - [5]

— Ничего не вышло, — признался он спутникам. — Прогноз погоды — это все-таки не мое. Единственное, что могу сказать более или менее определенно, завтра мы отсюда никуда не выйдем. А что будет послезавтра, "оракул молчит".

Однако несколько позже, когда они с Теа остались наедине, он рассказал ей то, о чем не осмелился говорить в общей зале.

— Я пробовал объективировать прорицание на твой манер, — шепнул он ей на ухо. — Схема получается красивая, но лишенная смысла. И это понятно, поскольку твой метод мне чужд. А вот, отпустив на волю свою интуицию, я кое-что все-таки ухватил. Кто-то колдует, и это темное колдовство, Теа. Где-то поблизости, но не в деревне. И еще, мне кажется, что это женщина.

— Ведьма? — так же тихо спросила встревоженная его рассказом Татьяна.

— Может быть, но точнее не скажу, — пожал плечами Август.

— Ну ладно, тогда, — Теа прижалась к нему всем телом, и Август посетовал мысленно на то, что из-за холода спать приходится едва ли не одетыми.

— Что ты сказала англичанам? — спросил он, заключая женщину в объятия.

— Да, ничего особенного, — усмехнулась Теа, передавая усмешку со своих губ на его.

— Один из них вампир, — сказала через минуту, с трудом оторвавшись от губ Августа. — Не знаю, как поняла, но как-то так. Потом, присмотрелась, а он, и впрямь, дышит через раз — нежить зеленая…

— Не останавливайся! — потребовала, когда ладонь Августа замерла на ее пояснице. — Вниз! Вниз! Еще! Вот так. Вот черт! Да задери же рубаху! Совсем обалдел, гладить девушку через фланель!

Она была очаровательно откровенна в своих желаниях, когда начинала вот так "в полный голос" объяснять, что и как ему следует делать, чтобы сделать ей хорошо. В такие моменты она не ведала стыда и могла сказануть такое, отчего даже Августа бросало в жар. Но, тем не менее, у нее это получалось как-то так, что и не грубо вовсе. Не грязно и не пошло, а скорее, даже невинно и по-детски непосредственно. Где-то так.

— Август, — шептала она ему на ухо, — ты только не обижайся, милый, но клитор у меня находится чуть выше. Да, вот сейчас все верно! Продолжай, пожалуйста, я вся в нетерпении!

И Август продолжал. Ласкать Теа ему нравилось ничуть не меньше, чем ею обладать. А иногда, как сейчас, пожалуй, что и больше, потому что он получал огромное удовольствие уже от того, что доставлял удовольствие ей. Но в результате, как и всегда в подобных случаях, он обнаружил вдруг, что, целуя и лаская Татьяну, умудрился не только ее раздеть, но и сам нечувствительно остался без одежды. И, что любопытно, холодно ему уже не было. Напротив, под периной и меховыми одеялами стало жарко, как в римских термах. Ей, судя по всему, тоже. Но, где жар обнаженных тел, соприкасающихся кожа к коже, там и желание слиться еще теснее. Ему — войти, ей — впустить. Чтобы быть вместе, как одно целое. Чтобы оба — не различая, где мужчина, а где женщина, — брали и отдавали, не размыкая объятий, не прерывая поцелуй. Обычно, эти игры продолжались у них достаточно долго. Во всяком случае, запыхаться успевали оба, и он, и она. Но зато, когда взлетали на пике наслаждения, делали это тоже вдвоем. Синхронно. В один миг.

— По-моему, — едва отдышавшись, хихикнула Теа, — твое семя сейчас польется у меня из ушей!

— Хорошего много не бывает! — возразил Август, укладывая женщину на себя.

— Это смотря где! — продолжала веселиться Татьяна.

— По-моему, — передразнивая ее, выдвинул он контртезис, — ты ни разу не захлебнулась, разве нет?

— Еще не хватало! — фыркнула она в ответ.

— Так, что там с английским упырем? — сменил Август тему, опасаясь, что шутки такого рода до добра не доведут, как и случалось, на самом деле, не раз и не два. Слово за слово, а потом раз, и все "с точностью до наоборот". И уже не веселится и не зубоскалит, а обижена и разгневана. Оскорблена. И знать Августа не желает до самого утра, а утром уж как получится. Толи смилостивится, толи будет ходить сердитая. Возможно, до обеда, но случалось, что и до вечера.

— А ничего, — вздохнула между тем Таня, успокаиваясь, приходя в себя. — Я ему предложила на выбор, или уступить мне комнату, или поучаствовать в русской национальной забаве — называется "охота на упыря". И он в главной роли… Ну, великобританец с лица и сбледнул. Предпочел уступить комнату…

— А тебя? — насторожился Август. Ему совсем не хотелось, чтобы истинная природа его женщины стала известна кому-нибудь еще. Вообще кому-нибудь.

— Нет, Август, — хохотнула, скатываясь с него, Теа, — не почуял. Не понял. Не догнал!

— Иди ко мне! — потребовала через минуту. — Только чур, теперь сверху ты!

3. Дорога между Гродна и Вильна, двадцать восьмое ноября 1763 года

Снегопад не прекращался всю ночь, а к утру, пожалуй, даже усилился.

— Зима, — развел руками хозяин гостиницы.

— Метель, — пояснил он, переходя на немецкий.

За окнами мело так, что за порог и носа не высунешь.

— Жуть какая! — возмущалась Теа, раздраженная необходимостью справлять нужду в глиняный горшок.

— Скажи спасибо, что нам не приходится выносить горшки самим, — заметил в ответ Август, и тут же получил сполна.

— Ты что, большевик?! — вспыхнула Теа. — Ты меня "удобствами" гребаными попрекаешь? Аристократку, блин, нашел!