Волчий уголок - [93]

Славик нашел первый гриб, зато отец отыскал их намного больше. Всего три старых почерневших гриба они не взяли. У всех остальных на чистой ножке выступало молочко.

Через час они заполнили корзинку крепкими черными грибами.

– Клади пластинками вниз, – всякий раз поправлял отец Славика. – Попадет между ними мусор – чисти потом. Клади, как они росли.

– Дядя Петя подозрительно осмотрел их добычу.

– По-моему, их нужно предварительно отваривать и сливать воду, – сказал он наконец.

– Никаких предварительных, никаких сливов, – отверг предложение отец. – Уж эти грибы я хорошо знаю. Сам буду кулинарничать. Качество гарантирую.

Славик помог ему перебрать грибы. Отец требовал, чтобы корешок срезался почти под самую шляпку, которую в свою очередь следовало разрезать на две половинки или на четыре сектора.

– Чем меньше грибок, тем больше от него пользы, – объяснил он свой метод обработки грибов.

Только самые маленькие пятачки они оставляли целыми. Отец сам хорошенько вымыл грибы, залил их водой и поставил на очаг. Варил он долго. Снимал пену, пробовал, несколько раз бросал соль, а в конце варки добавил смородиновые и дубовые листья.

– Это что-то новое, – отметил дядя Петя.

– В соленые огурцы чего только не кладут. Почему бы и в соленые грибы не бросить, – объяснил отец. – Соль они любят, никак не досолишься.

Он сам натаскал остывших грибов в кружки дяде Пете и Славику. Сцедив отвар. Остальные положил себе.

– Кисличку в прикуску да сухарь… Царское блюдо.

Славику понравились грибы. После варки стали они приятного темно-вишневого цвета и упруго похрустывали на зубах.

Дядя Петя признал, что хороши, хотя, по его словам, он готов был биться об заклад, что они будут горькими, маслянистыми, невкусными.

– Так ты спутал со свинушками, – догадался отец. – Этого добра больше всего в лесу. Я и раньше их не брал, а когда стали писать, что они накапливают токсичные вещества, за версту обхожу и Славика учу.

Славик согласно кивал головой. Он хорошо знал мягкие желтовато-охристые грибы, которые росли везде: под елками и в березняке, на муравейниках, даже в олешнике, где не встретишь ни один приличный гриб.

– Грузди прямо как мясо, – сказал Славик. – Будем теперь каждый день есть.

– Если будем находить, – поправил его отец. – Я видел, ты желудей насобирал. Давай-ка почисти, да сделаем себе желудевый кофе. Крепчайший эрзац. Отведем душу.

– Что такое эрзац? – спросил Славик.

– Подмена, замена, короче, нечто фальшивое, выдаваемое за настоящее.

– Вот бы и сказал по-русски, – заметил дядя Петя.

– Тем и велик русский язык, что не чурается ни французских, ни немецких, ни турецких слов. Все использует – потому и богат.

Славику мысль про кофе понравилась. Для того он и собирал желуди, чтобы как-то использовать.

– Не съедим – так посадим, – дядя Петя любовался большим толстым желудем. – Где-нибудь на опушке. Пусть народ удивляется – откуда здесь в ряд красавицы дубки выросли.

– Долго удивляться не будут, – сердито сказал отец. – Срежут на кнутовище.

– Почему так мрачно?.. – огорчился дядя Петя. – Конечно, одно деревце – на кнутовище, второе – на бондарную клепку… А десятое доживет до тысячи лет и станет памятником природы, охраняемым государством.

– Это раньше так было, а сейчас развелось слишком много любителей пощелкать кнутом.

– И мало любителей посадить дерево, – многозначительно добавил дядя Петя.

Славик начистил полную пригоршню желудей. Некоторые сразу развалились на одинаковые половинки с гладенькими поверхностями на месте раскола.

– Вымочить надо, – сказал отец.

– Для кофе не стоит, – вмешался дядя Петя. – Исчезнет кофейная горечь. Вымачивают для еды. Можно потом поджарить и есть в виде сухариков.

– Давайте вымочим… – Славик подозревал, что вряд ли ему понравится горький желудевый кофе. – Только где?.. Посудина нужна…

– Ты же робинзон. Идем!.. – отец направился к озеру.

Через минуту Славик сидел рядом с ним на корточках возле прозрачной воды, укрывающей белый озерный песок. Отец высыпал желуди в воду. Они плавно опустились на дно. Вдвоем они надвинули со все сторон низенькие песочные валики.

– Вот пусть и вымачиваются сколько надо.

– Какой-нибудь зверь съест, – предсказал Славик.

– Сомневаюсь, что есть здесь звери, способные на такие подвиги. Разве что другие робинзоны, – засмеялся отец.

* * *

Вечер выдался удивительный. Даже им из-за зубчатой стены накрепко замерших елей стал виден край золотой зари в полнеба. В который раз они пожалели, что по вечерам не могут видеть закат. Почему-то взрослым обязательно хотелось взглянуть на опускающееся светило, хотя они постоянно хвастались, что каждое утро видят его восход. Восход видел иногда и Славик, но воспринимал без восторга. Больше нравилось остывающее солнце: все успокаивается, стихает ветер, везде умиротворенность и довольство после хорошо прожитого дня. Утром оно выползает холодное, долго разогревается, долго рассеивает ночную дымку, долго сушит холодную росу. И часто с самого утра малозаметные поначалу полоски облаков начинают сгущаться, закрывают ненадолго показавшееся солнце, потом поднимается ветер, и день в конечном итоге испорчен.