Волчий пастырь. Том 4 - [52]

Мелькнули в стремительной атаке призрачные варги – обгоняя нас, волки проскочили через большую группу резунов, оставляя за собой кровавые следы изломанных тел.

– Иииих-ха! – пронзительно завизжала Филиппа, ускоряя бег своего адского коня. И на полкорпуса даже меня обгоняя – какая наглость, надо же. Причем сознательно она это делает, явно желая покрасоваться передо мной.

Но еще быстрее метнулся вперед с устрашающим свистом материализовавшийся артефакторный кнут баронессы. Широкая блестящая плеть мгновенно обвилась вокруг все еще непонимающего что происходит главаря. В несколько витков – лоб, грудь, живот, обхватив верхнюю часть туловища. Еще один пронзительный вскрик Филиппы, рывок – и плетка скользнула обратно. Сняв при этом с бандита усиленную артефакторной защитой куртку вместе с кожей – раздев его, в верхней части тела, буквально полностью, до мышечной ткани.

Когда я промчался мимо, главарь банды еще так и стоял, красно-скользким памятником анатомического музея. Не в силах даже закричать, только расширенные глаза поблескивали. Оставив позади умирающего главаря и висящего головой и ногами вниз колдуна, я оказался рядом с перегородившими дорогу мобилями. Один из них, слева, уже висел в воздухе и постепенно уменьшался в размерах. Металл и человеческие тела внутри сжимало беззвучно и неумолимо, с кажущейся простотой – как бумагу. Это явно Гомер: с чувством, толком, с расстановкой действует.

Справа от меня вспыхнуло огнем – вот там уже и крики раздавались, и вопли. А это Доминика решила показать, что тоже умеет искажать реальность с помощью стихии. Один за другим резуны превращались в бегающие факелы – ведьмочка действовала спокойно и точно.

Передо мной же оказался самый большой грузовик – тот, на капоте которого распят нагой избитый пленник. Вскочив ногами на седло, я со спины скакуна перепрыгнул на кабину. Короткое движение, удар через крышу – и сидящие внутри умерли. Я соскочил дальше, в открытый кузов. Здесь собралось не менее пятнадцати резунов, которые уже даже пытались стрелять. Замелькали мечи, послышались крики, хлестнула по сторонам кровь – краткий миг, два скользящих пируэта, и я скользнул по всему длинному кузову, оставляя за собой умирающих.

Последним передо мной оказался совсем юный бандит, с несоразмерно большой для него винтовкой – он даже не успел изготовить ее к бою. Зато характерные говорящие татуировки, говорящие о том, что юность опыту не помеха, на лице у бандита уже были. Удар я нанес навершием гарды, кроша ему челюсть и ломая лицевые кости – так, что один глаз даже выскочил из глазницы. Юный бандит от удара улетел из кузова на землю, в полете схватившись за лицо. Пока даже не понимая, что несмотря на то что жив, все хорошее для него уже закончилось.

Спрыгнув вниз и переступив через тонко заскулившего резуна, я медленным шагом двинулся вперед, к стоящим дальше мобилям. Рядом с ними уже сгрудилось несколько десятков бандитов. В меня непрерывно стреляли – на активированном еще в момент атаки силовом поле перед глазами я видел вспышки плющившихся пуль.

Кстати да: вдох, выдох. Забыл даже, что дышать можно. В принципе, правильно забыл – в моменты атак, при активированном генераторе щита если хочешь жить долго, то учишься экономить воздух. Но сейчас передо мной не те противники, с которыми это требуется.

Навстречу стреляющим резунам я специально шел медленно. Времени на то, чтобы их вешать – как полагается по всем законам божеским и человеческим, у нас сейчас нет. Но нужно, чтобы они почувствовали, что умирают. Пусть это и неприятный процесс, но надо, надо. Никто из стражей границ меня просто не поймет, если узнает, что эти твари умирали быстро и легко.

Еще раз рядом переливчато взвизгнула Филиппа – на своем демоническом скакуне она промчалась прямо передо мной. И все также демонстративно передо мной красуясь, она раздела ударами хлыста – так же, как и главаря, уже сразу двоих резунов. Сильна, надо же. И ну о-очень непростая девушка, нужно с ней после поговорить предметно. Когда только это после настанет? – думал я, все также неторопливо приближаясь к стреляющим в меня резунам.

Вернее, уже не стреляющим. Филиппа разворачивалась, я приближался, хрустел позади металл скручиваемого грузовика, горели люди. Собравшиеся на второй линии резуны, пока живые, такого зрелища не выдержали и побежали. Причем не просто побежали, а побежали, сломавшись – побросав оружие. Их преследовали призрачные волки, убивая одного за другим, отлетали в сторону конечности – это продолжали размеренную стрельбу Симон со Стефаном, возникали в разбегающихся группах живые факелы.

Один из мобилей пытался развернуться – но перенервничавший водитель слишком сильно давил на педаль, сдавая назад. Так, что массивные задние колеса смяли и перепрыгнули через металлический отбойник, которые сейчас стал стопором, не пускающий мобиль обратно. Двигатель ревел, рубчатые колеса скребли утоптанную землю и искореженный металл отбойника, но грузовик не двигался. Долго это не продолжалось – на капот приземлилась, замерев ненадолго в чарующей сексуальностью позе, вернувшаяся Филиппа. Она подмигнула вылупившемуся на нее водителю, а потом брызнуло разбитое стекло, и еще живой резун вылетел из-за руля, влекомый обвившейся вокруг шеи и груди плеткой.