Волчица и пряности. Том 9. Город противостояния. Книга 2 - [27]

– Как дела?

Преодолев нерешительность, Лоуренс бесстрашно направился к мужчине. Незнакомец, с которым он разговаривал, открыл рот, и Лоуренс понял, что они ожидают от него какого-то пароля. Теперь понятно, зачем понадобилась пустая кружка; Лоуренс перевернул ее вверх дном и ответил:

– В последнее время дела идут так худо, что мне даже на пиво не хватает денег.

Лицо незнакомца расплылось в усмешке, и он указал на дверь позади себя. У него на всех пальцах были неровные ногти с заусенцами – явно он был непривычен к физическому труду. Лоуренс вернул теплую улыбку и постучал в дверь; едва услышав изнутри ответ, он открыл ее и вошел. Тут же в ноздри его ударил запах чернил и чего-то еще едкого, так что он даже нахмурился. В углу комнаты какой-то старик плавил воск, чтобы запечатывать письма.

– Ты хоть представляешь, насколько я разочарована, что вижу тебя здесь?

Физическая усталость – это одно, умственная – совсем другое. На лице Ив было явственно написано измождение от чтения; обе руки поддерживали голову, не давая ей упасть на груду писем и книг на столе.

Лоуренс ответил:

– Ты как раз собиралась прикорнуть?

– Вот именно. Вокруг столько ерунды творится.

Повсюду вокруг Лоуренса были стопки писем и других бумаг; он не удержался от соблазна кинуть взгляд на них. Два письма с угрозами, еще три, где ее предостерегали от «союза» севера и юга, три адресованных Ив приглашения работать на кого-то и даже одно, где ей предлагали бежать. Лоуренс подобрал последнее, самое забавное письмо и положил перед Ив.

– Знаешь, однажды я с несколькими пилигримами пересекала пролив, и на наш корабль напали пираты.

Ив элегантным движением сложила письмо; начало разговору было положено – невинное и бессмысленное.

– Эти пилигримы, конечно же, все съежились и начали молиться, но потом, когда нескольких моряков убили, знаешь, что произошло?

– Понятия не имею.

Услышав его признание, Ив весело продолжила:

– Они принялись срывать одежды и… ну, ты понял. Именно тогда я поняла, как «невероятен» и «крепок» человек.

Поэт сказал однажды, что угроза неминуемой гибели – сильнейший из сексуальных возбудителей, известных человеку. Однако заявление Ив породило вопрос:

– А что в это время делала госпожа Ив?

Ив осторожно сунула письмо в очаг.

– О, я была занята: обшаривала их пожитки в поисках денег, которыми выкупила бы мою собственную жизнь.

Ее сухие губы сжались в линию… одни лишь глаза улыбались. Лоуренс пожал плечами и наконец подал ей письмо, которое ему приказали доставить.

– Меня попросили передать тебе это.

– Вот уж что совершенно излишне.

При этих ее словах старик, помешивающий воск, поднял голову и посмотрел на нее и на Лоуренса. Но как только Ив шевельнула пальцем, он снова вернулся к воску. То ли он был глух, то ли притворялся, чтобы внушить Лоуренсу ложное чувство безопасности.

– Мне надо знать лишь одно: на чьей ты стороне. Ничего более.

– Точнее сказать, сделаю ли я в итоге то, что ты мне скажешь, верно?

Ив вновь улыбнулась одними глазами, но ничего не ответила. Она протянула руку, взяла письмо и открыла так, как будто это было самое обычное письмо, одно из многих.

– Хмм, даже страшновато становится, когда оно так близко к тому, что ожидаешь. Как будто кто-то описал в подробностях нашу тайную встречу.

– Ты, конечно, шутишь.

Глядя на Лоуренса с его самой искренней деловой улыбкой, Ив со скучающим видом небрежно положила письмо на стол.

– Стало быть, он готов к переговорам…

По крайней мере похоже было, что на его письмо она готова потратить больше времени, чем на другие.

– И что ты думаешь? – спросила она, закрыв глаза.

Начинать торговаться было еще слишком рано.

– Ну, раз госпожа Ив получила письмо, моя работа наполовину завершена.

– Землевладельцы отдают дельту за нарвала, я и еще кто-то, кто предаст северян, получаем часть прибыли, а твои забирают остальное.

– Такой исход устроит всех.

При этих словах Лоуренса Ив вздохнула и потерла уголки глаз.

– Какая жалость, что нельзя видеть, что у других в душе.

Тех, кто верит в своих партнеров по переговорам и в то, что торговля пройдет без сучка без задоринки, просто никогда еще не предавали. А уж те, кто сами мошенничают, ни за что не поверят, что этого не сделают другие.

– Ты знаешь, с кем связан Киман?

Ив вовсе не испытывала Лоуренса – это был искренний интерес.

– Понятия не имею.

– Как ты думаешь, вообще возможно втайне от всех украсть нарвала?

– Придется запугать или подкупить стражей.

– Но договор об обмене подпишет сын землевладельца, у него самого прав на землю нет. Договор может оказаться бесполезным. Что Киман будет делать в таком случае?

– Третье поколение уже говорило с землевладельцами. Они все взрослые люди. Полномочия нотариуса делят между собой совет, Церковь и землевладельцы… так что, если только они найдут где выразить свое мнение, все будет хорошо. По крайней мере он так говорит.

– Понятно. А ты веришь в его слова?

Ив взглянула на Лоуренса сверху вниз, точно аристократ на простолюдина. Она говорила так, будто была уверена, что Киман устроил ловушку.

– Я не верю в его слова, но я подчиняюсь его приказам.

Ив отвернулась.

– Безупречный ответ. Но его недостаточно, чтобы перекинуть мост через пролив, который нас разделяет.