Волчьи дети Амэ и Юки - [26]

— Чего?

— Что я тебе такого плохого сделал? — послышался неуверенный вопрос. Сохэй и сам явно нервничал.

— Ничего не сделал.

— Не может быть, чтобы ничего.

— Ничего.

— Ты просто невзлюбила меня, потому что я новенький, ведь так? — убеждённо выпалил Сохэй.

— Я же сказала, нет! — в сердцах воскликнула Юки.

— Тогда почему убегаешь?!

— Не убегаю!

Юки оборвала разговор и спустилась вниз. Она чувствовала, как в душе бушует буря. Ей нужно было остаться одной. Девочка зашла в темноту под лестницей, постучала себя по груди и проговорила:

— Три подарка приносили, осьминогам раздарили, три подарка приносили, осьминогам раздарили…

Послышались шаги Сохэя.

— Подожди же.

Надо бежать. Но куда? Где можно спастись от этой напасти?

Юки бросилась прочь по коридору первого этажа. Ей казалось, она сейчас взорвётся. И она изо всех сил терпела: «Три подарка приносили, осьминогам раздарили. Три подарка приносили, осьминогам раздарили…»

Юки никогда ещё себя так не чувствовала. Она совершенно не знала, что делать. Абсолютно.

Девочка открыла парадную алюминиевую дверь и вышла в обсаженный ипомеями двор. Но Сохэй всё не отставал.

Юки пролетела вдоль здания и уже протянула руку, чтобы открыть другую дверь и забежать внутрь… Но дверь оказалась заперта. «Три подарка приносили, осьминогам раздарили».

Сохэй приближался.

«Три подарка приносили…»

Бежать больше некуда.

Юки прислонилась к стене и закричала охрипшим голосом:

— Не подходи!

Она сама не ожидала, что голос прозвучит так жутко.

— !..

Сохэй дёрнулся, замер, а затем обеспокоенно протянул руку.

— Ты…

— Не приближайся ко мне!

Она рефлекторно оттолкнула его. В её груди проснулась какая-то жажда крови. Нужно сдерживаться любой ценой.

— Ты что делаешь?!

— Не трогай меня!

— Эй, Юки! Юки!

Юки отчаянно замахала руками, а Сохэй попытался поймать их.

И тогда терпение Юки лопнуло. «Я же сказала не трогать меня».

Казалось, вся её кровь разом вскипела. По школе разнёсся звериный рык. В следующий миг острые когти полоснули по уху Сохэя.

Тот сразу схватился за голову и опустился на корточки. Капли крови упали на бетон.

— Уф… уф… уф!.. — тяжело дышала Юки.

Она опустила взгляд на свою левую руку: окровавленные волчьи когти. Юки смотрела на них, начиная понимать, что натворила непоправимое.

Хану вызвали в школу прямо с работы. Сообщили, что случилось неслыханное: Юки ранила одноклассника. Кое-как отпросившись с работы, Хана запрыгнула в джип и понеслась в город.

На ватных ногах она подошла к приёмной директора и открыла дверь.

— Простите, что вызвали с работы, — встретили её слова классного руководителя Танабэ.

Директор стоял, сложив руки за спиной, и молча смотрел на Хану. Дышалось в кабинете с трудом. В углу одного из диванчиков сидела Юки спиной к матери. В углу другого дивана — мать мальчика и сам пострадавший с забинтованной головой. Душа у Ханы ушла в пятки.

Мать мальчика встала, держа сына за руку, и вперилась в Хану взглядом.

— Вы хоть представляете, сколько крови у него из головы вытекло?

— Из уха, — мальчик отмахнулся от руки матери.

Хана прошла к дочери, чела на корточки и попыталась заглянуть ей в лицо.

— Юки.

Та не поднимала глаз. Лишь сидела растрёпанная и упрямо, словно во сне, разглядывала пол.

Танабэ опёрся руками о спинку её дивана.

— Мы её столько спрашивали, а она всё молчит.

— Ты правда ранила его?

— …

— Извинилась?

— …

Юки прикусила губу и отвернулась. Очевидно, нет.

— Извинись, — тихо шепнула Хана.

— …

— Извинись прямо сейчас, — мягко, но настойчиво повторила она и встала.

За ней обречённо поднялась Юки и голосом умирающего выдавила:

— Прости.

Хана проследила взглядом за движением её губ, повернулась к матери мальчика и низко поклонилась.

— Приношу глубочайшие извинения.

Повернулся и директор.

— Итак, многоуважаемая мать Сохэя-куна, поскольку все расходы на лечение покроет школьная страховка…

Но мать мальчика продолжала сверлить Хану взглядом.

— Вы же не думаете, что отделаетесь кивком?

В приёмной словно похолодало.

— Что, если он, не дай бог, оглохнет на одно ухо? — продолжала мать, глядя на по-прежнему склонённую Хану. — Ответственность за детей несёт родитель. Вы возместите ущерб? Дом продадите или кредит возьмёте — меня не волнует.

Директор попытался успокоить разошедшуюся женщину:

— Ну вы понимаете, сейчас не время о таком…

— Я не уйду, пока не услышу её ответ.

Но тут, не поднимая головы, в разговор шёпотом вмешался Сохэй:

— Волк.

— Что? — переспросила его мать.

— Это сделал волк, — Сохэй не сводил глаз с пола.

Хана ахнула. Юки молчала и смотрела в сторону. Сохэй внятно повторил, обращаясь ко всем собравшимся:

— Это был волк.

— Сохэй? О чём ты говоришь? — мать взволнованно потрясла сына за плечо.

Но Сохэй упрямо смотрел в пол.

Хана тоже не смогла поднять взгляд.

В кабинете четвёртого класса стоял шум и гам.

— Куда он делся?

— У него голова замотана.

— Да ладно, серьёзно?

— Хватит уже.

— Не думала, что Юки-тян может…

В кабинет вошли Юки и Танабэ. Класс резко смолк. Дети быстро расселись, затаили дыхание и стали ждать, что будет.

Всё ещё растрёпанная Юки брела к своей парте, словно призрак. В обращённых к ней взглядах сквозили жалость и любопытство.

— Что случилось с Сохэем-куном? — спросил один из ребят у Танабэ.