Волчьи дети Амэ и Юки - [22]

И тут Амэ еле заметно дёрнулся в объятиях матери.

— Мама… мне душно…

— Амэ!!!

Хана сквозь слёзы смотрела на него.

Амэ только-только пришёл в сознание и едва сумел выдавить из себя слабую улыбку, а затем полусонным шёпотом пробормотал:

— Я нашёл зимородка… Очень, очень красивого… И подумал, что сегодня и я смогу хоть что-то поймать.

Белая кожа постепенно розовела.

— Почему-то всё было совсем по-другому… Я не боялся… Как будто всё могу, — он рассказывал, словно герой, вернувшийся из невероятного приключения. — А потом…

И тогда он вдруг заметил слёзы на лице матери и вытаращил глаза.

— Почему ты плачешь?

Затем он увидел рядом с собой Юки и недоумённо продолжил:

— Что вы здесь делаете?

Обратившаяся девочкой, голая Юки смотрела на Амэ, разинув рот от волнения.

Хана крепко прижала детей к себе, чтобы согреть. По её щекам без остановки катились слёзы облегчения. Хана благодарила судьбу и удачу.

Подул ветер, и вокруг них закружился мелкий снег.

Глава третья

Долгая зима подходила к концу, и чувствовалось дыхание весны. Юки стукнуло шесть.

Девочке, как и всем её ровесникам, нестерпимо хотелось в школу. Она толком не понимала, что такое эта школа, но воображала её чем-то настолько увлекательным, что не находила себе места. Однако осознавала, что попасть туда сможет только с согласия Ханы, поэтому слушалась её беспрекословно. Усилия не прошли даром, и в апреле мать сдалась.

Хана сходила в администрацию, заполнила нужные документы, нашла в сарае старую парту и обустроила рядом со спальней комнату для занятий. Но накануне первого звонка она строго наказала потерявшей голову от счастья Юки:

— Что бы ни случилось, в волка не превращайся.

— Ну мам, хватит, знаю же, — Юки, сидевшая на футоне в пижаме, копалась в новеньком ранце.

— Пообещай, — настойчиво повторила Хана.

— Я же сказала, что смогу.

— Хорошо. Три подарка приносили, осьминогам раздарили.

— Чего? — Юки подняла взгляд.

— Хе-хе-хе, — Хана хитро усмехнулась. — Это заговор, чтобы ты не превращалась.

— Заговор?

— Три подарка приносили, осьминогам раздарили. Теперь ты, — повторила Хана, трижды постучав кулачком по груди.

— Три подарка…

— …Приносили, осьминогам раздарили.

Юки подумала, что раз слова заговора такие странные, то он должен быть очень сильным.

— Три подарка приносили, осьминогам раздарили! Три подарка приносили, осьминогам раздарили! — Девочка быстро выучила слова, но на всякий случай повторила ещё несколько раз.

На следующее утро Юки с ранцем на спине бодро выскочила из дома, до сих пор томящегося в снежном плену. Следом на пороге появилась её мать, надевшая по такому случаю свой лучший чёрный костюм. За собой она тянула упиравшегося Амэ.

До ближайшей автобусной остановки им пришлось минут пятнадцать спускаться по лесистой тропе. Всю дорогу Юки шла вприпрыжку, размахивая пакетом со сменной обувью и громко распевая тот самый заговор. На остановке она ухватилась за проржавевший столб дорожного знака и закружилась вокруг него, от нетерпения не в силах устоять на месте. Девочка то и дело вытягивала шею, надеясь увидеть автобус. Даже сидя в почти пустом салоне, она постоянно подпрыгивала, радуясь диким вишням за окном. Чем дальше они спускались с горы, тем меньше снега оставалось на земле. Через полчаса автобус добрался до центра городка, словно вынырнул из зимы в весну.

Местная школа очень гордилась своим двухэтажным деревянным зданием, построенным на рубеже двадцатых и тридцатых годов. Когда-то здесь училось много детей, но со временем рождаемость падала, и теперь не каждый год удавалось набрать даже дюжину новых учеников.

Торжественную церемонию для первоклассников проводили в спортзале — сравнительно новом панельном здании рядом с основным корпусом. Его заполнили учителя, прочие сотрудники школы, почётные гости и родители. Все они не сводили глаз со спин девяти первоклашек, выстроившихся в линию перед сценой.

Юки стояла, вжав голову в плечи: ей ещё никогда в жизни не приходилось оказываться посреди такой толпы. От былой жизнерадостности девочки не осталось и следа. Её одноклассники дружили друг с другом с яслей, и она оказалась единственной новенькой. Говорить Юки было не с кем, оставалось лишь смотреть в пол и напряжённо глотать слюну. Добродушное приветствие директора и бесконечные речи почётных гостей прошли мимо ушей, а когда учителя запели школьный гимн, от волнения у неё чуть не подкосились ноги. Юки так сильно хотела в школу, но теперь её невыносимо терзали опасения: а справится ли она? Девочка оборачивалась и смотрела на Хану умоляющим взглядом, но та лишь отвечала ей ободряющей улыбкой, которая ничуть не успокаивала. В итоге ей так и пришлось бормотать про себя заговор и ждать, пока всё закончится.

Впрочем, когда школьная жизнь началась по-настоящему, к Юки вернулось прежнее жизнелюбие. Помогла ей в этом одноклассница по имени Сино, с которой они каждое утро вместе ездили на автобусе. Сино всю дорогу разговаривала с Юки и стала её первой подругой. Она оказалась дочерью владельца городского строительного магазина и, благодаря перенятому от отца умению мягко направлять людей, сумела познакомить новую подругу с остальными девочками.