Волчьи дети Амэ и Юки - [20]

Тем же вечером к дому подъехал грузовичок, из которого вышли муж Нирасаки с сыном, спустили из кузова холодильник побольше и вкатили в дом.

— А этот забираем.

— Но он же такой большой, мне неловко.

Хана не находила себе места и пыталась хоть как-то отговорить семью Нирасаки. При всей своей признательности она не могла заставить себя принять такой дорогой подарок. Но муж Нирасаки усмехнулся и направился к выходу.

— Да ладно тебе, не стесняйся, пользуйся. Он у нас только пыль в сарае собирал.

— А? Но…

— Забирай. Если мы привезём его обратно, дедушка очень рассердится.

— Дедушка? — переспросила Хана.

Муж Нирасаки и его сын ловко надевали обувь в прихожей, не выпуская из рук старый холодильник Ханы.

— Он только и тараторит целыми днями: Хана-тян то, Хана-тян это…

— Влюбился, поди.

— Не смеши. Ему уже за девяносто.

— Так ведь это он всю деревню просил присмотреть за ней…

— Дурак, тебе же сказали держать свой язык за зубами, — громко ругнулся отец, заставив сына съёжиться.

— Так вот оно что, — Хана посмотрела в далёкое небо.

Нирасаки обходил свою террасу. Он приводил в порядок межи и каменные укрепления, выгребал листья из канав; всё это приготовления к тому, что скоро зима завалит поле снегом. Он закончил, когда солнце уже клонилось к закату.

Хана ждала его на тропинке, ведущей к полю. Она вежливо поклонилась и улыбнулась.

— Наконец-то я поняла, для чего мне такое большое поле, — сказала она.

Летом она не понимала, но теперь уже догадалась: урожай кормит не только её семью. Вся деревня делится друг с другом продуктами. Работа в поле научила Хану жить в деревне. Точнее, её научил этому Нирасаки.

Но тот наклонил голову, снял правую рукавицу и буркнул:

— Ты мне не нравишься.

— А?

Импортная рукавица скрылась в кармане пальто, а Нирасаки недовольно посмотрел на Хану.

— Что ты постоянно лыбишься-то?

От этих слов Хана не сдержалась и прыснула:

— Хи-хи-хи!..

— Не смейся.

— А-ха-ха!..

Конечно, она знала, что поступает невежливо. Но чем сильнее убеждала себя в этом, тем смешнее ей становилось. Хана очень ценила Нирасаки. Так почему же она смеялась над ним? Она смеялась, схватившись за живот, и ничего не могла с собой поделать. В последний раз она так хохотала, когда её парень ещё был жив.

— Да что смешного? — старик развёл руками, недоумённо посмотрел на скорчившуюся от смеха странную девушку и в итоге обречённо вздохнул, так её и не поняв.

Они ещё долго простояли возле поля. В прозрачном зимнем воздухе разливался прекрасный закат.

Ночью пошёл снежок.

Хана уложила детей спать, налила себе чаю, села и в полной тишине прокрутила в голове события своей жизни после переезда, с весны. «Хотя я и переехала сюда, чтобы скрыться от людских глаз, сейчас со мной дружит вся деревня», — подумала она.

У неё появился строгий наставник, научивший работать в поле. Появились пожилые друзья, которые почти по-семейному часто заходят её проведать. Появились подруги среди молодых мамочек, с которыми можно обсудить детские дела.

Некогда безлюдный дом Ханы теперь посещали все кому не лень. Но, к счастью, пока ей удавалось беречь секрет своих детей.

Хана по очереди вспомнила радушные, порой даже слишком добрые лица односельчан и мысленно поблагодарила каждого из них.

— Поначалу было тяжко, но я как-то смогла встать на ноги, — она перевела взгляд на права своего парня.

Он смотрел на неё с фотографии и будто бы улыбался.

Когда они проснулись, всё уже замело.

— Ура-а-а! — дружно воскликнули они.

Юки в восторге выбежала на веранду и, широко раскинув руки и ноги, прыгнула в свежий снег.

Пуф. Снег оказался на удивление мягким, прохладным и приятным. Юки впервые в жизни почувствовала, как крохотные снежинки тают на ладонях. Её обуял искренний, рвущийся на свободу смех.

— А-ха-ха-ха-ха-ха!

Девочка не стала противиться инстинкту и начала кататься в снегу.

Амэ вышел во двор, сделал несколько очень осторожных шагов, но потерял равновесие и упал лицом вперёд.

— Ф-хо!

Он изумлённо вытаращил глаза и замотал головой, стряхивая снег с лица.

Хана вздохнула морозный воздух полной грудью и окинула взглядом снежный пейзаж. Словно камень с души упал. Она будто вернулась во времена своего детства. И стоило подумать об этом, как она разогналась: «Эй» — и прыгнула к своим детям. Оказавшись в снегу, она крепко прижала к себе малышей. Её окутали любимый запах и тепло. Ах, вот оно настоящее счастье!

— А-ха-ха-ха-ха-ха! — вырвался смех из глубин её души, долетая до самого неба.

Все улыбались до ушей.

А затем Юки, всё ещё босая и в пижаме, побежала. Она петляла среди деревьев, с умопомрачительной скоростью обращаясь то волком, то человеком.

Амэ тоже кинулся следом за сестрой, то и дело падая на четыре лапы. От частоты превращений уже скоро они остались без одежды в одних только шарфах.

Хана накинула пальто и побежала за детьми, на ходу подбирая пижамы. Юки и Амэ нарочно бегали от матери кругами, наслаждаясь весёлой игрой.

Под голубым и по-зимнему безоблачным небом два ребёнка-оборотня бежали вниз, петляя по склону заснеженного холма с одиноким деревом на вершине. Юки-волчонок разогналась и подпрыгнула. Ветер мягко подхватил её. За ней длинным хвостом летел и трепыхался шарф. На мгновение ей даже показалось, что она парит. А потом Юки приземлилась и в воздух, скрывая её от глаз, взметнулись снежные хлопья.