Волчье время - [49]

За последние недели он добился значительных успехов. Настолько, что решился сделать следующий шаг — спуститься вниз и попытаться сесть на лошадь.

Собираясь с силами перед тем, как сесть в седло, Ирем похлопал Кору по теплой шее. Ему показалось, что кобыла его не узнала. Впрочем, он и сам бы себя не узнал. С начала болезни Ирем ни разу не смотрелся в зеркало, но в прошлом ему пару раз случалось видеть тех, кто выжил после «черной рвоты», и он обоснованно подозревал, что выглядит не менее паршиво.

Теперь нужно было как-то сесть на лошадь… сейчас это было ненамного проще, чем залезть на Разделительную стену. С первой попытки рыцарю не удалось даже поставить ногу в стремя, хотя прежде он не утруждал себя подобными мелочами и взлетал в седло, едва коснувшись лошадиной шеи. Ирем саркастически подумал, что он действует с изяществом мастерового, вздумавшего сесть на лошадь после феерической попойки. Кора явно думала так же, потому что удивленно отшатнулась.

Краем глаза Ирем увидел идущего через двор Ральгерда Аденора, и мысленно выругался. Вот ведь принесла нелегкая…

— Что это вы делаете, монсеньор? — приподнял бровь незваный посетитель, останавливаясь в нескольких шагах от рыцаря.

Лорд Ирем выразительно поморщился. Лорд Аденор стал появляться в Адельстане в то же время, когда коадъютор пошел на поправку, и отпала главная опасность — заразиться от больного «черной рвотой». Первым к Ирему явился Валларикс, приезд которого вызвал у коадъютора сильнейшую досаду. Ирем полагал, что в такое время, как сейчас, правитель должен неотлучно находиться во дворце, а уж никак не подвергать себя лишнему риску, выезжая в город — что он без обиняков и высказал Валлариксу. Была и менее весомая, но все же важная причина — Ирем не желал, чтобы друг видел его в таком жалком состоянии. Он положил немало сил, чтобы заставить императора дать слово, что тот больше не станет приезжать. И все бы ничего, но через пару дней к нему явился Аденор — Ирем едва поверил собственным ушам, когда Эрлано назвал ему имя визитера. Аденор жизнерадостно заявил, что он пообещал докладывать правителю о состоянии больного, так что коадъютору придется — он так и сказал, «придется» — время от времени мириться с его обществом. Будь у Валларикса чуть-чуть другой характер, Ирем обязательно решил бы, что король послал к нему Ральгерда Аденора в виде мелкой мести за ту отповедь, которой удостоился он сам. Но, к сожалению, не приходилось сомневаться в том, что Валлариксом двигали самые лучшие побуждения. А вот что двигало Ральгердом Аденором — это, как обычно, знал только сам Аденор.

Вельможа взял за правило, появляясь в Адельстане, обращаться к старому врагу преувеличенно почтительно, копируя при этом самые нелепые интонации Эрлано. В этом чувствовалась откровенная насмешка, но, во-первых, внешне гость держался безупречно, не давая ни малейших поводов для ссоры, а во-вторых — терпеть манеры Аденора стоило хотя бы для того, чтобы из первых рук узнать, что происходит при дворе.

Ирем проигнорировал вопрос своего гостя и сказал:

— Я буду вам очень признателен, если вы подниметесь наверх и подождете меня в моем кабинете. Я сейчас закончу.

— Рам Ашад сказал, что вы слишком торопите события, — заметил Аденор, бесцеремонность которого порой переходила всякие границы.

— Рам Ашад может говорить все, что ему угодно — это привилегия врача, — сказал лорд Ирем холодно, давая посетителю понять, что он-то такой привилегией отнюдь не обладает. — К сожалению, я не могу позволить себе валяться в постели столько, сколько посчитает нужным Рам Ашад. Мне необходимо как можно скорее приступить к своим обязанностям.

Раздражение на Аденора придало каларийцу сил, и он даже сумел вскочить в седло. Правда, в глазах мгновенно потемнело, но лорд Ирем не поддался слабости. Он подобрал повод и заставил Кору рысью пройтись по двору.

Когда он остановил лошадь, голова у сэра Ирема кружилась, к горлу подкатывала тошнота, но он не мог отделаться от чувства, словно снова выиграл схватку за Олений брод.

— Я вижу, вам и правда уже лучше, — сказал Аденор.

Ирем с трудом сдержал довольную улыбку. Спешившись, он ласково погладил Кору по плечу и спросил Аденора:

— Вы пришли только затем, чтобы узнать о моем состоянии, или у вас была еще какая-то причина?

— Я хотел обсудить с вами одно дело.

Коадъютор насторожился. Прежде Аденор не изъявлял желания говорить с ним о делах.

— Скажите, монсеньор: вы знаете, что капитаном стражи Северной стены назначили некоего Браэна Ниру? — спросил Ральгерд. Тон Аденора выражал глубокое сомнение, что кто-нибудь в здравом уме и трезвой памяти может сделать Браэна Ниру капитаном. Ирем раздраженно покосился на своего собеседника. То, что Аденор имел своих доглядчиков повсюду, от дворца до Алой гавани, порой было полезно, но стремление Ральгерда Аденора совать нос не в свое дело поистине не имело никаких границ.

— Естественно. Я сам подписывал этот приказ.

— Напрасно, монсеньор. По моим сведениям, этот человек поддерживает связь с мятежниками из Бейн-Арилля.

— Какая чушь! — скривился Ирем. — Браэн Ниру — самый честный человек из всех, кого я знал.