Волчье правило - [18]

Зычно треснул специфический эсвэдэшный выстрел, после которого последовал громоподобный взрыв. И… каменный конус исчез! Обломки и камни разлетелись в разные стороны, взрывная волна больно ударила по барабанным перепонкам.

– Что это было? – удивился старший лейтенант, глядя на Татарина.

– Сам… не понимаю! – честно и откровенно сознался снайпер, плеща себя по уху.

Задним ходом приблизилась броня, с нее соскочил Лом.

– Ну вы и даете, га-га-га! – захохотал он. – Мы аж ох…ли!

– Что это могло быть? – не стал задаваться офицер, в который раз спрашивая совета у видавшего виды и битого жизнью сержанта.

– Под «монкой» душманы, очевидно, прикопали «итальянку», которую на всякий случай установили на неизвлекаемость, мины запараллелили меж собою, а жестянка из-под конфет выполняла роль коммутатора. – Логин быстро и аргументировано отследил причинно-следственную связь.

– Согласен с ходом твоих мыслей, – выговорил старший лейтенант. – А чего МОН не сработала, когда мы здесь вошкались?

– Думаю, так – там был выставлен таймер, на определенное время, скорее всего – на ночное время, – выказал мысль старший сержант.

– Вероятно, что так! – легко согласился Александр. – Тогда нам всем очень повезло.

– Еще бы! – Логин тоже не скрывал удовлетворения. Снизу послышалось, как армада техники прется крутым подъемом. Появились БМП родного батальона с включенными фарами. Вот они приблизились, и старший лейтенант Петренко флажками указал направление дальнейшего движения. Батальон повернул именно туда, куда требовал Хантер. На броне многих машин он видел лица сослуживцев – просто знакомых, друзей и близких товарищей.

Все они приветствовали «охотничью» команду, махая руками, что-то крича, ободряя. Стоять дальше и работать гаишником на перекрестке старшему лейтенанту Петренко показалось не офицерским занятием, и он назначил регулировщиком молодого бойца, который весело и как-то по-обезьяньему махал флажками, указывая путь.

Вот в пыли промелькнули машины родного батальона, приблизилась штабная техника – «Чайки», другие бэтээры и всяческие там радиостанции на базе ГАЗ-66. На головной «Чайке», в трофейном кресле от «тойоты», установленном бригадными «кулибиными» поверх брони, чинно восседал комбриг – полковник Ермолов, в запыленном зеленом шлемофоне на голове. Он разговаривал с кем-то по радио, запыленное лицо выглядело суровым и обеспокоенным. Когда до машины комбрига осталось метров двадцать, Хантер молодецки подкинул руку к шлему, приветствуя командира соединения. Тот окинул удивленным взглядом запыленного офицера, потом едва заметно махнул рукой: дескать, не суетись, старлей, узнал я тебя, вольно!

Находиться возле движущейся колонны становилось невыносимо: пыль, перемешанная с выбросами двигателей внутреннего сгорания, забивала дыхалку и глаза. Однако деться было некуда, Хантер с товарищами могли лишь отворачиваться от газово-пылевых потоков, время от времени отплевываясь. Вот мимо них проехали «бражники»-артиллеристы, за ними – тылы и технари, дальше – бэтээры одного из десантно-штурмовых батальонов.

Ощутимо потемнело, сумерки в горах быстро превращаются в сплошную тьму. Вселяло надежду лишь то обстоятельство, что ночь обещала быть светлой: луна вошла в полную фазу. А с другой стороны – «волчье солнышко» подсвечивало не только шурави…

Прошла колонна бригады, и Хантер (припомнив совет ротного) решил спуститься на свою СТО. Затея оказалась непростой – навстречу ползла колонна 66-й мотострелковой бригады, за ней вплотную – колонна штаба армии и армейских же тылов, дальше шли и шли колонны других частей. Двигаться против хода армейской колонны было сродни самоубийству – в запыленных сумерках столкновение с любым бронеобъектом приведет к фатальным последствиям для обеих сторон.

Спускаться параллельно протраленным колеям, навстречу колонне было рискованно – обочины, скорее всего, были нашпигованы минами. Кликнув Лома и Шамана, старший лейтенант Петренко поинтересовался, сможет ли ефрейтор Шаймиев спуститься вниз каменной осыпью, в стороне от дороги, по которой поднималась армейская колонна.

– Сделаем! – улыбнулся Шаман. – И не таких быков в консервные банки загоняли!

– Что ж! – Хантеру ничего не оставалось, как довериться подчиненным. – Кто ссыт – тот гибнет…

Шаман направил машину практически в отвесное пике крутым склоном. Он тормозил двигателем, воткнув первую пониженную, не позволяя машине разогнаться и покатиться предательской осыпью. Даже со стороны было страшно смотреть: казалось, что многотонная машина вот-вот сорвется и начнет кувыркаться в свободном падении.

Однако спуск прошел благополучно. Шаман управлял машиной уверенно, словно на полигоне. Колонна продолжала движение, «махра» изумленно взирала на акробатический этюд в исполнении тувинского виртуоза – ефрейтора Шаймиева.

Хантеру показалось, что он даже не дышал, пока бээмпэшка не достигла более-менее пологого участка. Свободно вздохнув, он вместе с солдатами начал спуск по следам боевой машины пехоты. Это оказалось непросто, камни сыпались, ноги разъезжались, приходилось сохранять равновесие, держась за товарищей, чтобы не полететь кубарем. Как тут спустился Шаймиев на технике, было известно лишь тувинским языческим богам…