Вокруг света под водой - [13]

Что же касается навигационной гироскопической системы, то у нас на борту стоял экспериментальный комплект аппаратуры, которая называлась «корабельная инерциальная навигационная система». При помощи гироскопов высокой точности аппаратура учитывает силы, образующиеся в результате вращения земли. Эта система автоматически высчитывает широту и долготу точки, в которой находится корабль, и показывает их на циферблатах, находящихся на передней стенке прибора. Подобные электронно-вычислительные системы используются в баллистических ракетах, и два таких прибора, «позаимствованные» у ракет, были установлены на борту «Наутилуса» и «Скейта», когда они совершали арктические плавания. Одной из задач нашего похода была тщательная проверка работы инерциальной навигационной системы путем постоянного сравнения выдаваемых ею координат с действительным местоположением корабля, определяемым наиболее точными способами обсервации. Когда инерциальная навигационная система будет окончательно отработана, штурман будет определять место корабля по звездам лишь изредка — для контроля, и еще для того, чтобы не забыть древнего и романтического искусства мореплавания. В один прекрасный день эта система сделает ненужной такую уважаемую профессию, как штурман дальнего плавания.

После вентилирования помещений «Тритона» в течение часа мы опустили перископы, закрыли воздухоприемные вентиляционные клапаны и снова ушли на глубину. На «Тритоне» есть внутренний вентиляционный клапан, который служит запасным на случай, если выйдет из строя наружный клапан, открываемый и закрываемый гидравлическим путем. Этот клапан расположен как раз около каюты командира и должен закрываться после погружения лодки вахтенным вестовым. Но, несмотря на исключительную физическую силу старшего вестового Грина, он не мог закрыть этот клапан. Когда я пришел сюда из рубки, то увидел, как он, кряхтя и напрягаясь изо всех сил, давит на длинные рукоятки механизма, приводящего в движение клапан. Перед тем как нам уйти на глубину, на лодке была проверена надежность закрытия всех наружных клапанов, приводимых в действие гидравликой и электромоторами. Таким образом, опасность затопления нам не грозила; тем не менее этот важный клапан нужно было закрыть, а мы не могли этого сделать, несмотря на все наши усилия.

Около моей каюты на «Тритоне» была большая тяжелая стальная плита, которую можно было снимать для проверки воздухоприемных трубопроводов. Эта операция заняла несколько часов; матросы работали в таких стесненных условиях, что едва могли двигать гаечным ключом. Но в конце концов плиту удалось снять, и мы нашли раздавленный ржавый электрический фонарь, застрявший в гнезде приемного клапана. Раздавленный корпус фонаря свидетельствовал о силе бицепсов Грина. Видимо, какой-то рабочий по небрежности забыл его здесь несколько месяцев тому назад.

Незадолго до полудня в мою каюту вошел старший помощник Адамс и, старательно закрыв за собой дверь, спросил:

— Командир, когда вы думаете объявить о нашем походе?

— Думаю, что завтра, — ответил я, — а зачем спешить?

— Вся команда в напряженном ожидании, сэр, — доложил Адамс. — Все знают, что мы прошли Нантакет и давным-давно должны были бы повернуть на северо-восток, если действительно направляемся в Северную Атлантику. А мы продолжаем идти прежним курсом, это порождает различные предположения, и многие считают, что здесь что-то кроется.

Выждав несколько секунд, Адамс продолжал:

— Есть какая-нибудь особая причина, чтобы не сообщать команде о цели похода сейчас?

— Осталась единственная причина, — ответил я. — Если что-нибудь случится и мы должны будем повернуть обратно, то я не хотел бы, чтобы по возвращении в базу в ней пошли разговоры о нашем походе.

Адамс кивнул в знак согласия.

— Я понимаю, сэр, но ведь то, что прервет наш поход, может произойти в любое время. Команда все равно знает, что здесь что-то не то, поэтому появляются различные кривотолки и догадки.

— Есть еще одно обстоятельство, — сказал я. — Пока мы еще располагаем резервом времени. И если нам придется вернуться для устранения неисправности, мы сможем нагнать это время в пути и все-таки закончить поход в назначенный срок.

Я почувствовал, что не очень-то убедил Адамса в крайней необходимости возвращения из похода в назначенный срок. Он был моей правой рукой, но я не мог сказать ему об обстоятельстве, на которое мне намекнули в Пентагоне и которое, я знал, изменило бы его мнение.

Напряжение чувствовалось и среди офицеров. Я ощутил его сразу же, как только мы с Адамсом пришли на завтрак. В кают-компании мы старательно избегали разговоров на эту тему, но, по мере того как день подходил к концу, мне становилось ясно, что, принимая во внимание настроение людей, следует проинформировать личный состав раньше, чем я первоначально намеревался. Поскольку это был первый день похода после исключительно тяжелого периода подготовки, Адамс не запланировал занятий. Возможно, это было ошибкой, так как у каждого оказалось больше свободного времени для размышлений о характере похода «Тритона».

Было около четырех часов вечера, когда я окончательно решил, что ничего не достигаю тем, что откладываю сообщение о цели нашего похода. Легче всего такое объявление можно было сделать через микрофон общекорабельной трансляции в центральном посту.