Вокруг Света 2009 № 04 (2823) - [22]

Однако серьезных боевых действий в начале XIX века тут еще не велось — России было не до окончательного решения «кавказского вопроса»: в Европе воевал Наполеон , а в Азии пришлось одновременно воевать с персами (1804—1813) и турками (1806—1812).

Цена побед

Покорение Кавказа было оплачено Россией большой кровью. За этот огромный период, с 1801 по 1864 год, общие потери русской армии на Кавказе составили: 804 офицера и 24 143 нижних чина убитыми, 3154 офицера и 61 971 нижний чин ранеными, 92 офицера и 5915 нижних чинов пленными. Кроме того, нельзя забывать и о потерях среди мирного населения на Кавказе с российской стороны, кои могут исчисляться в несколько тысяч убитых и раненых. По современным оценкам, за время Кавказских войн безвозвратные потери военных и мирного населения Российской империи, понесенные как в ходе военных действий, так и болезней, и гибели в плену, достигают не менее 77 000. Гигантское количество потерь объясняется почти непрерывными сражениями, крайне сложными условиями театра военных действий и рядом серьезных просчетов русского командования. В период 1840—1846 годов русские войска понесли наибольшие потери за всю войну. Самым кровопролитным стал 1845 год, когда потери составили свыше 300 офицеров и 5000 солдат убитыми и ранеными. Их львиная доля приходится как раз на самую дорогую, с точки зрения потерь, операцию — Даргинскую. Показательно, что потери в ней на 1200 человек превысили общие потери русской армии за всю войну с Персией 1826—1828 годов. Интенсивность и ожесточенность боев на Кавказе подчеркивает и тот факт, что среди погибших было 13 генералов и 21 командир части. Безвозвратные потери на Кавказском театре сравнимы по масштабу только с Наполеоновскими войнами в начале XIX столетия, когда русские войска потеряли до 100 000 солдат и офицеров. Хотя, надо отметить, общие потери российской стороны в войнах с Наполеоном гораздо выше, чем на Кавказе, и варьируются от 400 000 до 500 000 человек.

Хаджи-Мурат (конец 1790-х — 1852)

«Проконсул Кавказа»

В 1816 году в Тифлис приехал генерал Алексей Петрович Ермолов — прославленный герой Отечественной войны, бывший начальник кутузовского штаба. Он был назначен командующим Отдельным Грузинским корпусом — с задачей раз и навсегда усмирить горские народы и утвердить российскую администрацию на всем Кавказе. Предполагалось, что эту задачу можно выполнить в сжатые сроки, с минимальными людскими и финансовыми потерями, путем точечных ударов по очагам сопротивления.

Но многоопытному полководцу потребовалось немного времени, чтобы прийти к противоположным выводам. Он отказался от запланированных походов вглубь хребта, разумно считая, что цели они не достигнут. Так, очевидно, было спасено множество жизней. Вместо этого русские стали продвигаться вперед всем фронтом, прочно закрепляясь на каждом метре покоренной территории. Чтобы облегчить сообщение с аулами, вырубались под корень леса, возводились укрепления, и из них постепенно складывались все новые оборонительные линии. Непокорные поселения, которые оказывались позади них, уничтожались.

Всего за несколько лет «проконсул Кавказа» выстроил множество крепостей: Грозную (нынешний Грозный, столица Чечни), Внезапную, Преградный Стан, Бурную, Герзель. Вскоре замкнулся единый ряд фортов от Каспия до современной Назрани, а с севера на юг землю избороздили просеки, по которым регулярные отряды быстро проникали, когда нужно, вглубь Чечни и Дагестана. Ермолов стремился изолировать эти самые непокорные территории с севера, а затем разрезать их на отдельные мелкие секторы, где противник уже не смог бы пользоваться преимуществами пересеченной местности. По отдельным частям края Ермолов наносил точечные удары, если какой-нибудь хан проявлял неповиновение. Кроме того, генерал стал часто брать заложников (аманатов) из горской знати.

К началу 1820-х под российским контролем находилась большая часть Дагестана, и из чеченских обществ многие признали власть императора в далеком неведомом Петербурге. В 1818—1820 годах из района Пятигорья выселили всех кабардинцев, и на месте их аулов появились казачьи станицы — тем самым «пояс непокорности» был рассечен на два «осколка» — Закубанский и Чеченско-Тавлинский.

Так с неизменным успехом Ермолов «командовал Кавказом» вплоть до 1827 года, когда Николай I сместил его и заменил своим любимцем, графом Иваном Паскевичем. И кто знает, если бы «проконсул» оставался там и дальше, не окончилась ли бы война несколькими десятилетиями раньше? Во всяком случае, один английский путешественник, посетивший тогда Кавказ, так писал о нем: «Хотя меры, к которым он иногда прибегал для умиротворения края, заставляли содрогнуться, не следует игнорировать достигнутый ими результат — в период его правления широко бытовало утверждение о том, что любой ребенок, даже   с суммой денег, мог пройти через подвластные ему провинции, не подвергаясь никакой опасности».

В полном соответствии с местными обычаями и мусульманским правом Ермолов трижды заключал кебинный (временный) брак с мусульманскими девушками. После расставания с ним его жены получали хорошее денежное содержание и могли снова выйти замуж. Кроме того, Ермолов оставлял им дочерей, а сыновей забирал с собой. Впоследствии все они были признаны его законными детьми, став потомственными дворянами и русскими офицерами. Поскольку брак заключался по всем правилам, с участием муллы, никаких претензий к Ермолову у горцев не было.