Вокруг Света 2009 № 04 (2823) - [20]

Впрочем, муравьи не вполне вольны в своем выборе. Во многом это зависит от нужд семьи в целом. Если, скажем, муравейник потерял много фуражиров, например, при обработке леса ядохимикатами, то часть строителей и нянек бросает свое дело и отправляется на поиски еды. И наоборот: если вдруг муравейнику не хватает нянек, часть фуражиров возвращается к своей прежней профессии. Польские ученые создавали искусственные семьи, в которых все обязанности должны были выполнять муравьи только одной функциональной группы. Фуражиры-охотники неуверенно и неуклюже ворочали жвалами куколки. Но почти все такие семьи выживали и восстанавливали нормальное соотношение профессий.

Единственная группа в муравейнике, специализацию которой не может разделить никто, — это самцы и самки. Самцы выходят из неоплодотворенных яиц и несут одинарный набор хромосом. Оплодотворенное же яйцо может развиться и в самку, и в рабочую особь — механизм выбора между этими возможностями до сих пор остается неизвестным. Так или иначе в конце мая — июне на поверхности муравейников появляются крупные крылатые существа, отправляющиеся в свой единственный в жизни полет. В отличие от многих других видов муравьев у рыжего лесного самец и самка спариваются не в воздухе, а на земле, после полета. Сразу после этого самка сбрасывает крылья, а самец умирает. Спермы, которую он ввел в половые пути самки, хватит, чтобы дать жизнь всем тем миллионам муравьев, которых ей предстоит произвести на свет за годы жизни.

Устройство муравейника так же сложно, как и социальная структура населяющей его семьи. Фото: PICTURE PRESS/FOTOLINK 

Но для этого самке должна сопутствовать удача. У многих видов муравьев молодая матка сама строит первую камеру, выкармливает личинок и лишь с появлением первых рабочих особей сосредоточивается только на откладке яиц. Но матка рыжего лесного муравья ничего этого не умеет. Чтобы основать новое гнездо, ей нужно найти семью муравьев одного из близких видов. Так могут поступать многие муравьи — их самки убивают «законную царицу» захваченного гнезда или даже побуждают ее собственное потомство убить ее. Самка рыжего лесного такого не делает: она может захватить только осиротевшую (лишившуюся матки) семью, вернув ее членам смысл жизни, и сразу приступить к своим обязанностям, постепенно замещая хозяев гнезда (по мере их естественной убыли) своим потомством. Но гнезда-сироты попадаются редко, поэтому возникновение нового муравейника таким путем — событие также довольно редкое. Чаще новое гнездо возникает путем почкования: молодая самка уводит с собой из гнезда часть рабочих муравьев и основывает филиал. Или превращает в полноценное гнездо один из «летних павильонов» — небольших вспомогательных куполов, населенных только рабочими и используемых для пережидания непогоды или перевалки еды. Бывает и так, что молодая матка просто остается в семье, если размеры гнезда и число рабочих особей позволяют создать «рабочее место» для еще одной царицы. В самых крупных муравейниках маток чаще всего несколько.

Долгое время муравьев рассматривали как массу одинаковых роботов, не имеющих собственного опыта, отличного от нужд колонии. В последние десятилетия выяснилось, что эти существа не только прекрасно обучаются и могут определять абстрактные признаки предмета (например, число углов в многоугольнике), но и обладают несомненной «индивидуальностью». «Если вы посидите, понаблюдаете несколько часов за индивидуально помеченными особями, вы заметите, что они разные, у каждого свой характер», — говорит один из самых авторитетных знатоков таких насекомых профессор Геннадий Длусский. Их жизнь не сводится к одной только работе: муравьев заставали за занятиями, наводящими на мысль об играх. Скажем, муравей может подолгу катать взад-вперед какой-нибудь шарик. Или два муравья сцепляются словно бы в схватке, но не пускают в ход яд, не наносят повреждений и через некоторое время мирно расходятся.

Возможно, только крайняя непохожесть муравьев на нас и всех наших «родственников» в животном мире мешает оценить всю сложность и своеобразие их внутренней жизни.

Борис Жуков

Смирись, Кавказ!

Франц Рубо. Взятие аула Ахульго. Панорама 1893 года. AKG/EAST NEWS

Нигде и никогда Российская империя не воевала так долго, как на Кавказе. Хотя казалось бы: что для русских генералов, привыкших побеждать не только турок и иранцев, но и Наполеона, горстка горцев? Однако исход борьбы оставался неясным несколько десятилетий, а имя имама Шамиля стало синонимом грозного и неуловимого противника. Лишь набравшись опыта войны в горах, русские сумели в конце концов одержать победу.

К середине августа 1859 года эпопея почти закончилась, но это «почти» досталось большой ценой. Российские войска окружили гору, у вершины которой находился аул Гуниб. Это была неприступная природная крепость: с трех сторон аул защищали отвесные скалы, и только с четвертой, восточной, по узкой тропе можно было подняться в селение. Четыреста воинов ислама, засевших там с четырьмя пушками, имели много преимуществ. Главнокомандующий Кавказской армией князь Александр Барятинский хорошо знал нрав этих людей и их мужество, но все же предложил капитуляцию — вдруг удастся избежать последнего кровопролития. Кроме того, в ауле находился человек, который вот уже 25 лет олицетворял сопротивление — имам Шамиль . Если бы он сдался в плен, это могло бы серьезно повлиять на других вождей горцев.