Вокруг Света 2008 № 07 (2814) - [22]

Хозяева и временщики

Свергнутый с такой неожиданной легкостью Фейсал II был третьим представителем Дома Хашимитов на иракском престоле. Еще в годы Первой мировой его прадед, шериф Cвященной Мекки Хусейн ибн Али аль-Хашими, под влиянием своего друга легендарного полковника Лоуренса Аравийского решительно встал на сторону англичан в борьбе против Османской империи. За это после окончания войны обоим его сыновьям достались отобранные у турок громадные территории Ближнего Востока. Абдалла стал королем Трансиордании (нынешней Иордании), Фейсал I — Ирака. Естественно, оба они верноподданно гарантировали полную лояльность новым хозяевам всего региона — англичанам, получившим от Лиги Наций мандат на верховное управление им. Как-то в интервью европейским журналистам тот же Фейсал простодушно признал, что он всего лишь «британский чиновник в ранге короля». Такими же чиновниками остались и его сын Гази, и внук Фейсал, и ближайший подручный Нури Саид, который в течение четверти века выстраивал иракскую политику. Именно он в 1930 году подписал печально известный договор в Лондоне, по которому Англия официально получила право вечного и безусловного контроля над четырьмя сферами жизни страны в междуречье Тигра и Евфрата: внешними делами, финансами, транспортом, полицией и армией. Самим арабам мало что оставалось. И, конечно, особый интерес в Ираке для британцев представляло «черное золото». Еще в начале ХХ века здесь были найдены громадные месторождения нефти, затмившие богатства Баку и Ирана. Естественно, по распоряжению руководителей страны все права на их разработку попали в руки британской компании Iraq Petroleum.

Нури Саид, премьер-министр Иракского королевства в 1930—1950-х годах. Фото PHOTOSHOT/VOSTOCK PHOTO 

Причем опять же самим иракцам от англичан согласно сделке доставались жалкие гроши — никакого сравнения с прибылью, которую получают в наши дни принцы Саудовской Аравии, ОАЭ или Брунея. А ведь на содержание атрибутов независимости — Двора, чиновничьего аппарата и, главное, армии (между прочим, весьма многочисленной по тем временам) — требовались средства. И чтобы раздобыть их, Хашимитам ничего не оставалось, как полностью покориться воле британских патронов и надавить на и без того нищее после войны месопотамское крестьянство. По инициативе английской администрации общинные земли были конфискованы в пользу крупных землевладельцев, которым землепашцы обязывались отдавать 70—80% от каждого урожая. Причем полученная таким образом сельскохозяйственная продукция на внутреннем рынке даже не продавалась. Она практически вся шла на экспорт, хотя, по статистике, около половины иракцев в те годы голодали, обходясь в день парой лепешек и горсткой фиников. Детская смертность оставалась высокой — до 35%, врачей не хватало, 70% сельских жителей не умели читать и писать. Да и городским низам жилось не намного легче — ремесленников и торговцев режим благоприятствования, объявленный Хашимитами (под давлением тех же англичан) по отношению к европейским товарам, практически довел до нищеты. В 1950-е годы закрылось более половины существовавших мелких предприятий, их работники оказались на улице. Окраины Багдада превратились в «пояс нищеты», где люди неделями не видели даже мелкой медной монетки. Национальная кустарная экономика, можно сказать, перестала существовать. Вдобавок отнюдь не решена была в Ираке национальная проблема, как не решена она и по сей день. На севере активно партизанили, боролись за автономию с оружием в руках курды. Воспрянувшая от поражения в войне Турция под руководством искусного дипломата Кемаля Ататюрка возобновила претензии на нефтеносный Мосул, где проживало немало турок. Шииты, составлявшие большую часть иракского населения, имели куда меньше прав, чем единоверцы Хашимитов — сунниты (так же обстояло дело позднее при Саддаме). А тут еще грянула Вторая мировая война, в итоге которой до крайности обострилось соперничество победивших держав. И расположенный на стыке транспортных магистралей между Западом и Востоком богатый ископаемыми Ирак , который, по выражению американского экономиста Джона Перкинса, представляет собой «ключ к Ближнему Востоку», первым ощутил на себе эту борьбу. Ослабевшая Британская империя уже не могла эффективно его контролировать, и этим воспользовались американцы. А по их трезвому прагматическому убеждению, династию Хашимитов со всеми ее средневековыми замашками давно следовало сдать в исторический утиль и заменить чем-то более энергичным и динамичным в прозападном духе.

В 1955 году королевское правительство заключило с Турцией и Пакистаном так называемый Багдадский пакт, направленный на противодействие «советской угрозе». Согласно его положениям начала лихорадочно перевооружаться иракская армия. А там, где в ХХ веке вооружались «против СССР», естественным образом появлялись американские инструкторы.

Незадолго до переворота Нури Саид в очередной раз ушел в отставку, уступив свое кресло не кому-нибудь, а именно бывшему послу Ирака в Вашингтоне Али аль-Айюби — явному ставленнику президента Эйзенхауэра. Но главное — у американцев, скорее всего, имелся свой канал связи с заговорщиками из армейской организации «Свободные офицеры», в контроле над которой они были кровно заинтересованы. Мог ли в таком случае этот переворот не иметь успеха? Впрочем, некоторые детали тех событий до сих пор остаются загадкой. Неясно, например, почему был отложен визит короля Фейсала и Нури Саида в Стамбул. Если бы он начался по расписанию, иракские лидеры покинули бы страну вечером 13 июля, избежав гибели. Но вылет самолета по неясной причине задержался на восемь часов, причем знали об этом только американские и английские дипломаты.