Вокруг Света 2008 № 05 (2812) - [2]

Конец XIX века, Париж. Толпа у входа во Дворец правосудия ожидает приговора по делу Альфреда Дрейфуса. Фото  HUTTON-DEUTSCH COLLECTION/CORBIS/RPG

Cередина XIX века для евреев Европы стала временем больших надежд. Вслед за наполеоновской Францией полные гражданские права им предоставили и другие державы, открылся доступ к университетскому образованию, исчезали гетто. В порыве энтузиазма образованные молодые люди даже переставали называть и считать себя евреями, предпочитая формулировку «немец (француз, венгр, австриец и т. д.) иудейского вероисповедания». Даже в Российской империи, несмотря на черту оседлости и другие ограничения, Александр II заложил в свою общеполитическую реформу некоторые меры, призванные облегчить интеграцию евреев. Однако после убийства императора народовольцами в 1881 году его наследник не только остановил все начатые отцом преобразования, но и ужесточил обращение со многими категориями населения, в том числе с инородцами. Тем временем в Западной Европе во второй половине XIX века получили широкое распространение националистические и марксистские идеи. Эти два течения завоевывали сердца многочисленной и бедной еврейской молодежи: одни уходили в революцию, другие мечтали о возрождении собственного государства. В 1880-х из России и Румынии в османскую провинцию Палестину прибыла первая волна иудейских переселенцев — то были в основном участники движения Ховевей Цион (Любящие Сион). Впрочем, организованного сионистского движения в те годы еще не наблюдалось, да и сам этот термин австрийский писатель и философ Натан Бирнбаум придумал лишь в 1890 году. Первые репатрианты ехали, чтобы основывать в благодатном краю новые поселения, возделывать плантации. Однако дело не пошло. Сказалось отсутствие теоретических знаний и практической сельскохозяйственной подготовки — влажный, малярийный климат болотистой прибрежной долины оказался тяжелее, чем суровый европейский, а турецкие чиновники чинили препятствия и требовали взяток. Положение пытался спасти знаменитый банкир и филантроп барон Эдмон Ротшильд: на его деньги покупались горы оборудования, выписывались из Франции агрономы, прокладывались дороги, сажались виноградники, строились винные заводы… Но это все равно была капля в море. Да и в Западной Европе , где тогда жила еврейская элита, к идеям русских и румынских палестинофилов отнеслись в основном с брезгливой снисходительностью.

Начинание вяло умирало, но в 1894 году неожиданно для всех грянул гром. Капитан Альфред Дрейфус был единственным офицером-евреем во французском Генеральном штабе. Когда там обнаружилась крупная пропажа секретных документов (часть из них потом нашли у немецкого военного атташе полковника Шварцкоппена), руководство армии обвинило в измене именно его. Несмотря на сомнительность улик (а позже выяснилось, что и те, что имелись, были сфабрикованы), Дрейфуса признали виновным, разжаловали, сломали на торжественной церемонии его шпагу и отправили в пожизненную ссылку на Чертов остров у берегов Гвианы . Этот судебный процесс вызвал антисемитский всплеск во французском обществе, кое-где прошли даже погромы, а в Париже толпа скандировала: «Смерть евреям!» Но даже признание истинного предателя, венгра Эстерхази, успевшего к тому времени беспрепятственно бежать из Франции , и официальное заявление Германии о том, что она «никогда не имела дела с Дрейфусом», не привели к пересмотру приговора. Потребовалось три новых суда, чтобы оговор несчастного офицера его же командованием стал признанным фактом.

Теодор Герцль в 1903 году. Год назад опубликована его главная работа — «утопия» о будущем Израиле «Старая новая земля». Через год он скончался. Фото  FOTOBANK.COM/TOP FOTO

Не нужен им берег Уганды

Накал юдофобских настроений в Париже произвел глубокое впечатление на молодого журналиста Теодора Герцля и переломил всю его жизнь. В прошлом активный сторонник полной ассимиляции евреев, он осознал, что они навсегда останутся чужаками в державах рассеяния. Следовательно, выход из порочного круга один — надо создавать свое отечество. Опубликованная Герцлем в 1896-м книга «Еврейское государство» произвела огромный эффект во всей диаспоре. У немногочисленных в то время мечтателей-сионистов наконец-то появились лидер и политическая программа. В следующем же, 1897 году при поддержке литератора и мыслителя Макса Нордау был созван Первый Сионистский конгресс, утверждена символика нового движения, созданы административные институты и принята программа действий. Автор революционной идеи предпочитал действовать на высшем уровне — сумел даже провести переговоры с визирем турецкого султана, лично с германским кайзером Вильгельмом II, принцами и банкирами. Пытался добиться аудиенции у Николая II , однако был принят лишь министрами Витте и Плеве. И естественно, наряду с союзниками у сионистов нашлись непримиримые враги, в первую очередь среди самих евреев. Коммунисты, конечно, считали новую идеологию разновидностью буржуазного национализма, подменяющей классовое сознание. Не оставлявшие стараний ассимилироваться опасались за свой статус в странах проживания. Глубоко религиозные люди протестовали против светского характера движения и отвергали саму идею восстановления Израиля до прихода Мессии (они, кстати, не признают это государство и поныне). Но ситуация некоторым образом развивалась. Например, в начале ХХ века англичане почти официально предложили сионистам создать государство в Уганде вместо Земли обетованной. После бурных дебатов щедрый дар очередным конгрессом был отклонен. Либо Палестина — либо ничего!