Вокруг Света 2004 № 04 (2763) - [34]

В дневнике Факидова развитие событий накануне катастрофы отражено так:

«3 февраля. Недалеко от судна странный гул и визгливые скрипы. Происходили такие пертурбации близко — уверен, что от «Челюскина» не осталось бы и следа…

6 февраля. Полынья возле кормы расходится. Как бы не унесло мою палатку! Кругом лед трещит. Если ветер усилится — «Челюскин» будет сжат.

12 февраля. Лед сегодня ведет себя беспокойно… Не знаю, что ожидает нас в эту ночь. Жизнь, как на вулкане или открытых позициях».

Катастрофа

Из воспоминаний Воронина о событиях, происходивших сутки спустя: «В 13 часов 20 минут при пурге и 30-ти градусном морозе начался сильный напор торосов. Инженер Расс подошел ко мне:

— Капитан, — сказал он. — Впереди начинается торошение льда. Идет высокий вал… прямо на нас.

В эту же минуту судно заскрипело. Лед начал сжимать корпус…

— Конец, — сказал я себе. — Теперь все силы на выгрузку…»

Последующие события каждый оценивал по-своему.

Штурман Марков: «Челюскин» вздрогнул и быстро пошел назад, сопровождаемый скрипом и шорохом льда. Наблюдая движение судна, я ощущал за него боль. Я знал: что-то большое, страшное, хотя еще не осознанное полностью, должно сейчас произойти. Грохот гигантских торосов нарастал. Ледяная гряда, меняя профиль, обняла нас полукольцом. Она безжалостно смыкала эти объятья. Так же внезапно «Челюскин» остановился. Град металлических ударов пробежал по корпусу. Где-то ломался металл… Разгрузка корабля развернулась. Одни выгружали радиоаппаратуру; другие — меховую одежду, камельки, трубы, палатки, войлок, третьи — фанеру, кирпич, глину, песок и многое другое. Выгрузка продовольствия шла своим чередом. Судно садится на нос. Сжатие льда прекратилось. Через открытые двери кают можно было видеть разорванный борт… Вода бурно разливается по твиндекам. Судно заметно уходило из-под ног. Вот-вот вода хлынет на палубу… Последняя команда капитана: «Все на лед! Покинуть судно!..»

Старший механик Н. Матусевич со своими людьми старался замедлить гибель судна в машинном отделении: «Оглушающий треск разрушающегося левого борта заполнил помещение. Заклепки, срезанные с листов обшивки корпуса, со свистом пролетая над головами, падали на металлические площадки… Натиском льда, продавившего борт, был сдвинут паровой котел и сорвана дымовая труба… Пар с шипеньем и свистом заполнил помещение… Свет везде погас…»

Свои заботы были и у буфетчика В. Лепихина: «Посуда, подумал я, посуда! Ведь на льду посуды не будет, из чего есть станем? Что ребята скажут?!» Эвакуация шла четко и слаженно — удалось спасти несколько тонн снаряжения, продовольствия и топлива. Развязка была близка… Гидрограф П. Хмызников вспоминал: «Судно сильно дергается носом вниз. На палубу спардека из открытой двери пассажирского помещения хлынула вода. Корма идет вверх… Десятка полтора людей с кормовой части корабля прыгают на лед. Я прыгаю за ними и отбегаю от судна.

…По трапу на лед спускаются Шмидт и Воронин. Быстро вздымается над водой корма, по ее палубе катятся бочки, оставшийся груз. Оголяются руль, винты. Грохот, треск, гул ломающегося дерева и металла…

— Дальше от судна! Сейчас будет водоворот!

Людская волна, хлынувшая было вперед, подалась назад. Белая шапка всплывающих льдин. Они кружатся, перевертываются… Волна спадает. Опрокинутые шлюпки. Хаос обломков. «Челюскина» нет».

Первое, что сделали на льду,— устроили перекличку. Не хватало завхоза Бориса Могилевича — на глазах у многих он был сбит бочкой, покатившейся по палубе, и ушел вместе с судном в ледяную пучину…

Спасти любой ценой

И Шмидт, и Воронин, после гибели судна в смятении ожидавшие реакции из Москвы, конечно, не могли не знать, какой пропагандистский резонанс не так давно вызвали операция по спасению экипажа дирижабля «Италия» и зимний поход ледокола «Красин» по голодающим новоземельским становищам… Кроме того, 4 года назад в этих же местах пилот Галышев уже вывозил пассажиров с зазимовавшего парохода «Ставрополь», а Слепнев вел успешные поиски пропавших без вести американских авиаторов. Но только «высочайший» вердикт избавил их от сомнений и страха.

Операция по спасению «героевчелюскинцев» разрабатывалась специальной комиссией во главе с зам. председателя СНК В.В. Куйбышевым, получившей от Сталина карт-бланш, и осуществлялась с поистине глобальным размахом. По железной дороге во Владивосток были отправлены разобранные дирижабли, которые предполагалось перебросить на Чукотку морем. А в конце марта из Ленинграда на запад и далее — через Панамский канал вышел ледокол «Красин», экипаж которого имел большой опыт спасательных работ в Арктике. И тем не менее основные надежды возлагались на авиацию.

Школа выживания

«Палатки были поставлены на скорую руку, — писал позже участник экспедиции художник Решетников, — лишь бы только иметь убежище на первую ночь. Расположились на ледяном паркете, подобрав полы палаток под себя. Прикрыв друг друга, мы начали постепенно согреваться. «Подвиньтесь, братцы, от задней стенки. Радиоаппаратуру надо установить», — послышался голос Кренкеля». Сам Кренкель ту ночь позднее описал так: «В углу палатки на коленях приступаю к сборке радио. Освещение небогатое — фонарь с разбитым стеклом. Приходится работать без рукавиц. Плоскогубцы, нож, провода обжигают руки. Изредка грею одеревеневшие пальцы в рукавах… Начинает не то подсыхать, не то замерзать мокрое от пота белье, затекают колени.