Вокруг Света 2002 № 11 (2746) - [22]

В 1791—1792 годах Гете написал комедию «Великий Копта» и поставил ее в своем театре. Публика, увидевшая в этом сатиру на самую себя, встретила пьесу холодно. Сам Гете ни на минуту не сомневался, что Калиостро — ловкий шарлатан и мошенник. Это, правда, не снижало интереса к нему. Оказавшись в Италии, Гете специально посетил Палермо, чтобы повидаться с родственниками Джузеппе Бальзамо и порасспросить о нем. Увы! — там никто ничего не помнил. Не отказывая Калиостро в увлекающей артистичности натуры, свои главные стрелы Гете направлял не на него. «Больно видеть, — писал он, — как жадно хватаются люди за чудеса только для того, чтобы иметь возможность упорствовать в своем неразумении и глупости и обороняться против человеческого разума и рассудка».

Пришло время, когда Калиостро, устав от беспрестанных странствий, решил осесть во Франции. С 1780 года он подолгу жил в Лионе — негласной столице «тайных наук». Сюда к нему за советом приезжали из столицы настоящей весьма влиятельные люди. Ища совета, заинтригованные «философским камнем» и желая запастись «эликсиром бессмертия», они всячески старались быть полезными человеку, умевшему подать им великие надежды — кто не знает, как лечит слово? А слов Калиостро не жалел, и роль «благодетеля-бессребреника» по-прежнему игралась им с отменным энтузиазмом.

«Повсюду на своем пути оставляя частицу самого себя, растрачивая себя, убывая с каждым шагом; так буду я идти, покуда не приду к концу своего поприща, в час, когда роза расцветет на кресте…» От этих заклинаний экзальтированные дамы падали в обморок, а паломники, приезжающие из Парижа, рвались под благословение всемогущей руки. И когда кудесник сам перебрался в Париж, эта столица просвещения посчитала себя богоизбранным местом. Мраморные бюсты «друга человечества», гравюры, веера и кольца, на которых красовался его профиль, раскупались вовсю. Сам же Калиостро обосновался в особняке на улице Сен-Клод, где в верхнем этаже была устроена лаборатория, а внизу, в зале, украшенном оккультной атрибутикой, проходили тайные собрания. Среди приглашаемых завсегдатаем стал кардинал Роган, кто-то из братьев короля и прочая избранная публика в количестве 13 человек. Париж возбужденно обсуждал просочившуюся информацию, что гости «беседовали» с такими знаменитыми покойниками, как Вольтер и Монтескье. И вдруг декорации резко поменялись. На свет Божий выплыли уже не туманные слухи, а совершенно реальная история с так называемым «ожерельем королевы».

Подделав подпись Марии Антуанетты, ловкая авантюристка Жанна де Ламотт с помощью кардинала Рогана выманила уникальную драгоценность у ювелиров и быстро переправила в Лондон для продажи по частям. Не вдаваясь в подробности этого дела, так и оставшегося загадкой, несмотря на многомесячные разбирательства, скажем, что арестованы были и кардинал, и мадам де Ламотт, и граф Калиостро. Против последнего, несмотря на отсутствие особых улик, рьяно свидетельствовала Ламотт. Она попала в казематы психиатрической клиники Сальпетриер, а Калиостро — в знаменитую Бастилию. Впрочем, с помощью высокопоставленных друзей «друг человечества» оказался на свободе и при огромном стечении народа, видевшего в нем жертву королевского произвола, отплыл в Лондон. Эта неожиданная роль пришлась Калиостро по вкусу, и на берегах Темзы он сочинил памфлет под названием «Письмо к французскому народу», где решительно требовал ограничения власти короля, реформ и даже предрекал падение Бастилии.

Людовик XVI, раздосадованный возмутительными призывами, раздававшимися из-за Ла-Манша, опубликовал в газетах ряд разоблачений Калиостро, благо глубоко копать не приходилось. Маг и волшебник стал ощущать, что его репутации нанесен немалый урон, и решил не возвращаться во Францию. И это, видимо, оказалось его ошибкой: после свершения Великой революции его неоднократно вспоминали как истинного тираноборца. Калиостро же потянуло на родину. Он приехал в папский Рим, и тут-то и начались настоящие неприятности. Папа Пий VI лично приказал арестовать чернокнижника, прислужника дьявола, да к тому же почти якобинца. Обвинение, предъявленное ему, доказывало, что агенты инквизиции поработали отменно. Вынесенный приговор заставлял вспомнить самое жуткое Средневековье. Калиостро должен был быть сожжен на костре. Но ввиду особой милости Папы смертный приговор заменили пожизненным заключением.

Сырой каземат крепости Сан-Лео Калиостро начал обживать в апреле 1791 года. Когда семь лет спустя революционная армия французов взяла Рим, кто-то поинтересовался, где находится знаменитый узник. Оказалось, что он умер в своей камере в августе 1795 года . А ведь еще немного — и вынесли бы великого кудесника на свет Божий на руках под приветственные крики — толпа любит велеречивых торговцев счастьем.

Людмила Третьякова

Дело вкуса: Злачное тесто

О появлении на свет столь любимых нами булок с изюмом существует такая история. Московский генерал-губернатор А.А. Закревский, славившийся необузданностью нрава, за утренним чаем обнаружил в только что принесенной ему сайке запеченного таракана. Незамедлительно вызванный для объяснений булочник Иван Филиппов не растерялся, сказав, что это вовсе не таракан, а изюм, после чего, не моргнув глазом, съел эту злосчастную сайку. Вернувшись в пекарню, он тут же насыпал в остатки саечного теста изюм, и уже через час хлебная новинка появилась на прилавках московских булочных.