Вокруг Света 1997 № 07 (2682) - [5]

Поселили нас с сыном у Кей. Дом был не так далеко от моря, и по утрам меня будили чайки — в немыслимых количествах они гнездились на крышах соседних домов и спозаранку поднимали страшный гвалт. Кей была жизнерадостна, добродушна и открыта. Ей было лет шестьдесят. Двое ее детей, сын-полицейский и дочь-стюардесса, жили и работали в Лондоне. А муж Кей, Артур, — в городском транспортном агентстве. Кей — ирландка, он — англичанин. Жили всю жизнь душа в душу.

— Несмотря на то, что он типичный англичанин, — смеялась Кей, — неразговорчивый такой, словно застегнутый на все пуговицы. Не то, что я!

Кей, и правда, была другой. Она не походила ни на одну из моих прежних хозяек. Мы болтали с ней часами. Она рассказала мне много любопытного. Например, что ее отец никогда не переступал порога ее дома — потому что она вышла замуж за англичанина. Когда родился первенец Рой, отец привез жену, мать Кей, она пошла посмотреть на внука, а сам он остался в машине.

— И  никогда не видел внуков? — ужаснулась я.

— Почему? Я возила их к родителям. А как они повзрослели, стали навешать бабушку с дедушкой сами.

— А родители Артура? Так же?

— Нет. Они тоже не радовались нашему браку, но и не мешали. Сейчас жива уже только мать Артура. Вечером по субботам он привозит ее к нам.

Как-то раз я оказалась невольным свидетелем этого общения. Мы ездили с сыном на экскурсию и вернулись поздно. Дом был погружен в темноту, стояла полная тишина, я решила, что никого нет. Потом заметила, что из-под двери гостиной струится слабый свет. Решив его выключить из соображений экономии, я заглянула в гостиную и изумилась. Хозяева были дома. В полной тишине, при свете настольной лампы они и старая дама, мать Артура, резались в карты.

Кей была добра. Объяснить, проводить, помочь — всегда радостно, всегда с улыбкой. Мне кажется, даже животные чувствовали это. Ужинали у нее три-четыре кота, включая, конечно, своего. Всех она знала наперечет.

— Не бойтесь, они все привиты, — сразу сказала она мне. — У нас в городе нет непривитых беспризорных котов. Вот видите, тот, с поврежденным ухом, — Ози. Я подобрала его на улице, у него была разорвана шея — от уха до уха. С собакой подрался. Мы с Артуром отвезли его в лечебницу, заплатили 120 фунтов, чтобы его спасли. Мне сказали, что он вряд ли выживет после операции, но он выжил. Теперь иногда приходит ко мне ночевать.

У котов на нашей улице вообще была роскошная жизнь. В каждом доме в кухонной двери внизу было маленькое окошечко, и они могли беспрепятственно по задним дворам перемещаться из дома в дом. Впрочем, в Англии коты — священные животные. Даже завести кота непросто — надо получить специальное разрешение. Наш знаменитый Куклачев как-то рассказывал, что его гастроли в Лондоне были под угрозой срыва из-за пикетов Лиги защиты кошек, у членов которой были опасения, что он жестоко обращается со своими животными. С большим трудом их удалось убедить в обратном и провести гастроли.

От одной же нашей эмигрантки я слышала рассказ настолько курьезный, что до конца в него как-то не верится, но она уверила меня, что это чистая правда. Дело в том, что пока нет решения суда о том, разрешат эмигранту остаться в Англии или вышлют, ему оплачивают проживание. Так вот, одна такая семья пробилась на прием и просила, чтобы ей оплачивали не квартиру, а дом — семья, дескать, большая... отец болеет... дочь скоро должна родить... Чиновник, как водится, стоял намертво и упорно отвечал, что такой возможности нет. Тогда — от отчаяния — проситель сказал:

— И кошка у нас еще есть, гулять ей негде... Был бы дом, она бы в садике гуляла...

— Кошка? В плохих условиях? — Голос чиновника смягчился. — Ну хорошо. Что-нибудь придумаем.

И они переехали в дом.

Если это и легенда, то типично английская.

Народу в доме Кей было немало. Кроме нас с сыном — шведка, итальянка, испанка и полька. Все обожали Кей и, уезжая, оставляли ей трогательные благодарственные записки. Она вешала их, прорывая в уголке бумагу, в кухне на гвоздь и очень радовалась. Как она выносила постоянно в доме такую кучу народа, непонятно.

— Что ж, это лето, — ответила она мне, когда я спросила ее об этом, — летом много студентов, и мы зарабатываем деньги на зиму. Работать-то у нас в городе особо негде. А тут весь мир вдруг бросился учить английский. Нам повезло!

— А вам все равно, откуда ваши жильцы?

— О да. Совершенно. Я только парней не беру взрослых — не умею с ними. Артур вот итальянцев не любит, когда их несколько человек соберется. Очень шума не любит. Он и на улице их обходит  — о, они такие смешные! Встретятся — и давай кидаться друг другу на шею, кричать, целоваться... У нас не принято это. Артур всегда нос воротит, когда на улице целуются, да еще мужчины! Он же у меня англичанин настоящий! Всегда на работу в пиджаке ходит, даже в жару. Он так доволен сейчас, что работает. Это счастье. Было время, он никак не мог работу найти, а нужно было за образование детей платить, я после смены в магазине шла на ночное дежурство в больницу. Надорвалась я тогда, болела... Ну, теперь уж дома сижу, все у нас хорошо сейчас, если б Артур еще курить бросил...