Вокруг Света 1997 № 06 (2681) - [23]

Эх, ребята, а ведь вы еще не успели забыть, как стояли в одном строю на одной палубе, поднимая по утрам один и тот же флаг! Какая же сила развела вас по разным бортам, по разным причалам, под разные флаги?

Брожу по Севастополю и ищу ответы на эти и другие больные вопросы.

Вот и командующего Черноморским флотом адмирала Кравченко о том же я спросил:

— Виктор Андреевич, когда-то Россия по-братски помогла Болгарии обзавестись своим собственным военным флотом. Логично было бы предположить такой шаг и в отношении Украины. Уж куда ближе, куда родней... Иногда кажется, взять бы вам, Виктор Андреевич, да хорошо посидеть с командующим ВМС Украины и решить за флотской чаркой все наболевшие проблемы...

— Не сомневаюсь, что решили бы... Но ведь мы с ним не конечные инстанции. Тут политики все решают. И за спиной украинского комфлота все отчетливее проглядывает тень американского адмирала. Ведь именно Пентагон финансирует совместные учения ВМС НАТО и Украины «Си бриз» нынешним летом. Они развернутся в территориальных водах Украины. Цель этих маневров весьма двусмысленная — «морская блокада по локализации межнационального конфликта в Крыму». Предложили и нам участвовать. Мы отказались в силу провокационного характера «Си бриза». Разве это не повторение англо-французской блокады Севастополя в 1854 году? Высадка «интернационального» десанта запланирована в северо-западной части Крыма, в районе горы Апук, где расположен полигон российских ВМС.

В геостратегическом плане интерес США к Черноморскому региону просматривается очень четко. Два НИИ работают по заданию ВМС США, изучая грунт Черного моря, течения, гидрологию. Идет активное освоение здешнего военно-морского театра. Только в прошлом году 29 кораблей НАТО крейсировали в черноморских водах в общей сложности свыше 400 суток... А заход кораблей 6-го флота США в Одессу? А приезд делегации американских конгрессменов в Севастополь якобы для того, чтобы изучить условия для будущего базирования американских кораблей в Севастополе? Как все это понимать?

Вот так и обменялись мы вопросами с командующим флотом, не найдя однозначных ответов. А они все-таки могли бы быть.

Ноги сами собой приводят меня на площадь перед Графской пристанью. Бронзовый Нахимов молча взирает на своих нелепых потомков, копошащихся у валютных обменных пунктов и киосков, набитых импортным ширпотребом, на купеческие суда в военных доках, на пеструю — желто-голубую — бело-сине-красную — чересполосицу флагов на мачтах... Почему-то к нему, старому холостяку, спешат свадебные пары, чтобы поделиться цветами. И еще приходит сюда по воскресеньям бывший флотский трубач, достает из футляра инструмент и заводит пронзительную песнь души и меди. Он играет свой концерт для трубы без оркестра под уходящее в синеву вечернего моря темно-красное солнце. И севастопольцы, вырванные из привычного круга настырных забот, замедляют шаг и поднимают головы. И видят белую подкову — на военное счастье! — Константиновской батареи и Российский флаг, реющий над штабом Черноморского флота, и золотой крест Княже-Владимирского собора, осеняющий город поверх темени чугунного Ленина, указующего почему-то в сторону Босфора, поверх бронзовых штыков, вонзенных в небо, поверх корабельных мачт, обвитых ветрами, и телевизионных антенн, окунутых в ложь эфира.

Гипсовый горнист с крыши бывшего дворца пионеров, а ныне не то казино, не то ресторана, пытается вторить трубачу на Графской. Но даже корабельные горны с недалекой Минной стенки и те замолкают, пристыженные чистым переливчатым звуком, от которого сжимается сердце и просыпается память... Рубли и гривны летят в раскрытый футляр...

Но, Боже ты мой, как мало что изменилось за полтораста лет с тех времен, когда один из многих севастопольских офицеров, никому не известный подпоручик Толстой, стоял вот здесь, на Приморском бульваре, и смотрел туда, куда и поныне смотрят все гуляющие тут — на море в разрыве бухты, и слушал то, что и сейчас всем слышно:

«Солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч, покрывающих небо, и вдруг багряным светом осветило лиловые тучи, зеленоватое море, покрытое кораблями и лодками, колыхаемое ровной широкой зыбью, и белые строения города, и народ, движущийся по улицам. По воде разносятся звуки какого-то старинного вальса, который играет полковая музыка на бульваре, и звуки выстрелов с бастионов, которые странно вторят им».

Звуки выстрелов, но не с бастионов, а с феолентских полигонов, неслись и сейчас, сотрясая стекла в домах на Крепостном шоссе. Били танковые пушки. Морская пехота готовилась к боям. К каким? Против кого?! За кого?

Ночь. Минная стенка. Толчея разнородных кораблей, ошвартованных носом к морю, кормой к городу. Среди скопища сигнальных огней, горящих иллюминаторов, палубных люстр и беспокойных прожекторов затерялась полная луна.

Каждый корабль — это маленький Севастополь.

А город пригас, словно в боевом затемнении — экономя электроэнергию. Южные созвездия рисуют над ним и над морем свои таинственные мерцающие знаки. Но никто не читает звездный семафор.

Возмутитель спокойствия