Вокруг Света 1997 № 05 (2680) - [2]
— Каталанский, дружище. Разве ты не узнаешь его?
— Каталанский? Это еще что такое?
— Повежливей, браток. Это всемирный язык!
— Всемирный язык — английский, — объясняет Дядя Сэм.
— Английский? — удивляется каталонец. — А сколько журналов на этом языке издается в Каталонии?
— Естественно, ни одного.
— Ну вот видишь! А в Нью-Йорке есть по крайней мере один журнал на каталанском!»
Каталанский язык — странный, на первый взгляд, гибрид испанского и французского — имеет вполне самостоятельные лингвистические корни. Многие специалисты относят его к группе галло-романских языков, среди которых наиболее близким «родственником» является провансальский, ныне практически утративший своих носителей. На каталанском говорит сегодня восемь миллионов человек — в том числе многие жители Валенсии, Балеарских островов, крохотного государства Андорра, а также Руссильона — каталонского анклава на территории Франции.
Вблизи средневековых стен Морельи — очаровательного валенсийского городка, что в 15 километрах от административной границы с Каталонией, — можно обнаружить испано-язычные дорожные таблички, грубо выправленные ярко-красной эмалью на каталанский лад. Это не национализм, это всплеск исторической памяти. Ареал современного распространения каталанского языка — словно проступившие сквозь века контуры каталонской «империи», которая, если и существовала не только в воображении каталонских историков, то не под своим именем — а под именем Арагона.
С пришествием на испанский престол Бурбонов началась целенаправленная борьба с каталонской самостоятельностью. Во имя «общей гармонии и единства нации» было запрещено использование каталанского практически во всех сферах общественной жизни. Только кастильский! В школах, в театрах и даже в бухгалтерских книгах! Так что нелюбовь каудильо к каталонцам особой оригинальностью не отличалась. А вот последний из Бурбонов — король Хуан Карлос I — изменил семейной «традиции». И Каталония никогда этого не забудет.
Монсеррат — одно из самых распространенных женских имен в Каталонии. И то, что оно дословно означает «распиленная гора», ничуть не смущает родителей, окрестивших так свою дочь. Дело в том, что вот уже почти тысячу лет Монсеррат — небольшой горный кряж в 30 километрах от Барселоны — является для каталонцев синонимом небесного заступничества и покровительства. Там, на высоте почти в тысячу метров, внутри монастыря, основанного в XI веке, хранится небольшая по размерам, вырезанная из дерева фигура темноликой Пресвятой Девы — Черная Мадонна.
Чудотворная скульптура, которой, если верить преданию, касался резец самого апостола Луки, прошла через все испытания, выпавшие на долю Каталонии. В самые злые времена, в периоды гонений, когда Монсеррат подвергался опустошению, монахи-бенедиктинцы прятали Черную Мадонну в горных тайниках. Слава о Деве Марии из Монсеррата пересекла океан вместе с монахом Бернатом Бойтом, сопровождавшим Колумба. Каждый из каталонцев считает своим долгом хотя бы раз в году подняться на Монсеррат и поклониться Черной Мадонне, или, как ее называют в народе, Моренетте — то есть Смуглянке. «Тот не будет счастлив в браке, кто не приведет свою невесту в Монсеррат», — говорят в Каталонии.
Горы, подобные Монсеррату, в России называют Столбами: Красноярские Столбы, Ленские Столбы... В Монсеррате есть и своя скала-Монах, и своя Свеча, и свой Палец. Есть и скала, удивительно напоминающая лик самой Мадонны... Ежедневно десятки туристских автобусов втягиваются по узкому серпантину на «плечо» Монсеррата, к стенам монастыря Святой Марии. Никто не знает заранее, как встретит гора: сплошной ли стеной ливня или ослепительным солнцем, — погода здесь изменчива, как женский характер. На площадке перед входом в храм всегда многолюдно. Туристы, для которых Монсеррат, как правило, — лишь экскурсионный эпизод, стремятся сразу проникнуть к Мадонне, но во время мессы доступ к ней закрыт. Специальные воротца в боковой галерее отворяются строго в отведенные часы, и тот, кто дождется своей очереди, сможет предстать перед темными ликами Мадонны и Младенца, чтобы поделиться с ними отчаяньем или надеждой, обратиться с мольбой или просто взглянуть на ту, что больше восьми веков спасала и хранила Каталонию.
Выше монастыря есть только два пути. Один — узкая, «муравьиная», тропа, ведущая к старому отшельническому скиту на самую вершину Монсеррата, — туда, где высятся сплотившиеся вокруг монашеской обители каменные великаны. Другой путь ведет к кресту. Он воздвигнут в километре от монастыря, на краю скалистого уступа, за которым обрыв в несколько сот метров. Дорога к кресту хорошо заасфальтирована: говорят, ею прошло немало самоубийц. Она начинается от памятника виолончелисту Пабло Казальсу — одному из величайших сынов Каталонии, чья музыка, если бы она зазвучала в Монсеррате, могла бы соперничать с «эоловой арфой» свободного горного ветра. Дорога идет по крутому склону, то и дело ныряя под «кровлю» уцелевшего леса. На полпути ее перегораживают незапертые ворота. На чугунной ограде — латынь: «Святой архангел Михаил, защити нас в сражениях!» И над воротами сам архангел, каменный и невозмутимый, с простертой оберегающей рукой, от которой, увы, осталось только плечо...
