Вокруг Света 1996 № 01 (2664) - [5]

Потом я на материале «Крузена» писал дипломную работу. Секретную. А сейчас посмотрел, хотел что-нибудь для «Вокруг света» взять, да только ничего не понял. А с Карибским кризисом, как известно, все обошлось.

Но я что-то опять попал в два измерения, вот стучу ночью на пишущей машинке, а ведь на самом деле я на Крузенштерне», в порту Лит, и в Шотландии уже вечер.

Принца Филиппа не было, но была принцесса Анна

В Москве меня неверно информировали: говорили, что старт утром 15-го июля. А на самом деле уходим мы из Эдинбурга 18-го, и нас будет провожать принцесса Анна. Принца Филиппа не будет. Я уже знаю, что у меня осталось два дня, чтобы все обегать, разузнать и кое-что даже сфотографировать.   Поэтому я еще немного расскажу о том, что творилось в те дни в Эдинбурге.

...Уже вечер, облака, нависшие над мачтами кораблей, почти черные. И вдруг они загорелись по краям от лучей заходящего солнца, вспыхнули, погасли и провалились во тьму. А потом вспыхнул порт Лит — это на всех парусниках зажглись гирлянды лампочек, огни бежали от вершин мачт на бушприт и корму, зажглись огни на всех реях, огни падали в воду, и на черной воде покачивались светящиеся силуэты кораблей...

На какое-то мгновение замер, застыл весь порт, затих шотландский оркестр, а потом разорвал тишину торжественным маршем, и, перекрывая марш, загремели залпы салюта -- палили пушки маленького корабля в глубине темной гавани. И в ночном шотландском небе разорвался салют, ослепительный клубок, и над морем, над парусниками, над всем городом повисли ветви золотистого небесного сада, осветив все, что называлось «Катти Сарк» тол шип рейс». Пушки палили и палили, и разрывались бутоны — красные, оранжевые, зеленые...

Два дня бесконечного праздника Паруса. Команда «Сван фан Маккума», вырядившись в подданных морского царства, несла на плечах юную русалку-королеву; кадеты «Белль Пуль», французской яхты, поливали хохочущих шотландцев из водяных пистолетов, а в черные мундиры военных кадетов с «Сагреша» летели бомбы с мукой; и танцевали, и плясали, и кружились феи шотландских сказок, шли за колонной колонны веселых юных моряков — по Принцесс-стрит, через Лейт-стрит и исчезали в растворяющемся блеске праздника... И в ночи светилась огромная скала-остров. Внизу лежал Эдинбург, удивительный город с улицами, уходящими в небо...

Замолкли пушки, кончился марш. В ночи заревел мощный гудок буксира, уводившего португальский «Сагреш» в море. Потом все корабли, участники Регаты, гудками провожали «Седова»; потом медленно поплыл в ночь, в море и наш «Крузенштерн».

Утро следующего дня словно сошло с акварели. В голубой дымке мимо скалистых зеленых берегов с забытыми каменными замками один за другим, подгоняемые легким ветром, прошли вдоль королевского корабля «Куин Элизабет-II», с которого принцесса Анна приветствовала участников Регаты, барки, бриги, яхты, йолы...

Старт гонок высоких кораблей был назначен на 18.00.

«Все наверх паруса ставить!»

Уже за час до старта все парусники лавировали близ полуторамильной невидимой линии, протянувшейся между двумя военными кораблями. Вся палубная команда и курсанты по авралу построены на палубе. До старта остается пятнадцать минут — отданы косые паруса. Но... ветра нет. Полный штиль, ровное, как зеркало, море. В штурманской рубке капитан и все помощники ведут переговоры по радио. Старт отложен до 20.00. Через полтора-два часа метеорологи береговой службы обещают хороший попутный ветер. Но кто верит метеорологам?! Да и откуда прилетит ветер за два часа? Но с палубы никто не уходит — а вдруг?

Я бы не поверил, если бы не видел собственными глазами: через час зеркало моря потемнело, солнце закрыла тучка, из-за горизонта приплыли другие, по воде побежала рябь, а потом возникли волны. И вдруг потянул ветер — хороший свежий ветер, и все, словно подгоняемые этим ветром, забегали по палубе. Боцмана мачт схватились за свои рупоры, палубные матросы задрали головы, а курсанты бросились к своим мачтам, к гитовым и горденям. Словно рыбаки, готовят снасти, чтобы закинуть невод в море и поймать кита. И все корабли потянулись к стартовой линии, как будто ведомые силой магнита. Капитан Коломенский ходил взад-вперед по мостику, то смотрел вверх на реи, то в бинокль на суетящиеся корабли и все что-то кричал своим помощникам. Это потом он раскрыл свой секрет, свой замысел, выношенный в многочисленных гонках, — нужно при этом ветре, силой в 4-5 баллов, занять позицию севернее «Седова», основного соперника в классе самых больших парусников. И это ему удалось... бы! Если бы один из пассажиров, которых взяли в Эдинбурге на борт, некстати не запросился на берег... домой. Ему уже наскучило это море! Он сыт по горло! Он замучил всю штурманскую рубку, умолял радиста вызвать катер патрульной службы. «Я не видел, — сказал потом капитан, — но, говорят, он плакал». Минут через пятнадцать подвалил катер, спустили трап, и по нему счастливый неудавшийся мореход перебрался и объятия дюжих шотландцев. Он помахал приветливо ручкой, и катер исчез. Грохнули пушки старт! А «Крузенштерн» так и не забрался севернее «Седова». Северное море уже покрылось белыми парусами. И лишь один был зеленый — все три мачты с зелеными парусами — немец «Александр фон Гумбольдт». Нет, он не был «зеленым», любителем экологии, это был «генеральный» цвет пивной фирмы «Бек», патрона парусника.