Вокруг Света 1995 № 05 (2656) - [45]

Конечно, она была в чем-то права. Если бы я не вмешивался в их дела, они не стали бы вмешиваться в мои, а теперь у них были весьма веские основания убрать меня с дороги.

— Ты больше не сердишься на меня, нет? умоляюще спросила она и, внезапно нагнувшись, поцеловала меня в губы.

— Честно говоря, не знаю, — признался я, отклонив голову. — У меня не было опыта общения с молодыми женщинами, сначала хладнокровно готовящимися убить меня, а на другой день признающимися в любви.

Она рассмеялась.

Тогда, радость моя, ты ничего не знаешь о настоящей любви. Твой опыт, вероятно, ограничивается чопорными англичанками. Я же совсем другая. Когда я считала тебя врагом, я могла пойти на все, чтобы убить тебя. Но теперь, когда люблю, я принадлежу тебе душой и телом.

— Как тебе удалось определить, кто я? — спросил я. — Неужели ты сразу же узнала во мне человека, который в наряде краснокожего индейца приходил к тебе в Александрии?

Она покачала головой, и концы ее темных кудрей заплясали вокруг шеи:

— Нет, я не узнала тебя. Но ты оказался не слишком-то сообразительным, дорогой. Ты не представился мне в Саккаре, и, встретившись со столь привлекательным молодым человеком, я, естественно, поинтересовалась, кто он. Оказалось, что его зовут Джулиан Дэй, а поскольку человек с таким именем в последние дни был главной темой разговоров моих друзей в Александрии, этого было для меня достаточно. Конечно, взглянув затем в его глаза, я узнала в нем незнакомца, выдававшего себя за Лемминга.

Теперь настал мой черед смеяться. Как же я мог совершить такую вопиющую оплошность и зарегистрироваться на корабле под своим именем? Находясь на борту, я все время тешил себя иллюзией, что Уна не подозревает, кто я такой, хотя с таким же успехом мог бы повесить на своей груди бирку, подробно рассказывающую обо мне.

— Ну, ладно, — сказал я, — что мы сейчас будем делать?

— К сожалению, здесь нет шампанского, — прошептала она, — но, по крайней мере, можно выключить свет.

Я взял ее маленькое сердцевидное лицо в свои ладони и посмотрел прямо в ее изумительные глаза.

— Уна, — сказал я, — готова ли ты доказать свое расположение ко мне и рассказать все, что ты знаешь об О`Киве, Закри-бее и об их организации?

— Да, просто ответила она. — Завтра утром я отвечу на любые твои вопросы. А теперь нельзя ли погасить этот жуткий свет?

Но утром все сложилось несколько иначе.

Она ушла к себе, когда за окном уже забрезжил рассвет, и до ланча не выходила из своего номера.

Едва я приступил к ланчу, как в ресторан царственной походкой вошла Уна. Перед ней низко склонился официант, но она, не удостоив его вниманием, подошла прямо ко мне.

Я с улыбкой подставил ей стул, но в глубине сознания шевельнулась мысль: не дурачу ли я себя?

Не подозревая о моих дурных предчувствиях, Уна оживленно болтала, и мне показалось, что ее интерес к египтологии вполне искренен. Она была раздосадована, что, прервав поездку по Нилу, не посетила Абидос — древний центр культа Осириса — и Дендеру, где находится храм времен правления Птолемеев.

Теперь она намеревалась наверстать упущенное в Луксоре и, даже не посоветовавшись со мной, заказала нам на вечер машину для поездки в Карнак.

— Превосходно, — сказал я, — но, знаешь, нам надо серьезно поговорить, и чем скорее, тем лучше.

— Конечно, дорогой, — согласилась она, будто и не подозревая, о чем пойдет речь, — но мы можем поговорить, пока будем бродить около храма.

Я был вынужден согласиться.

Туристы приезжают в Луксор, чтобы взглянуть на развалины стовратных Фив — величайшего города древнего мира. Он моложе Мемфиса, но приобрел свою значимость раньше него, в эпоху Среднего царства, в 2100 году до нашей эры, когда фараоны XII династии избрали его своей столицей.

В период правления «пастушьих» царей город на несколько сот лет пришел в упадок, но вновь возродился — в почти немыслимом великолепии — во времена Новой империи, когда фараоны XVIII династии управляли отсюда огромной территорией, простирающейся от Абиссинии до Персидского залива. В отличие от полностью исчезнувшего с лица земли Мемфиса, в Фивах сохранились бесчисленные храмы, красноречиво свидетельствующие о величии их строителей.

Сам город, в котором жителей было больше, чем в современном Париже, Берлине или Риме, стоял на во сточном берегу реки, где теперь находится Луксор и храмы Карнака. На западном берегу на много миль тянется некрополь, представляющий еще больший интерес. Именно там находятся знаменитые Долина Царей, Долина Цариц и Долина Знати.

В двадцати минутах езды от Луксора расположен Карнак, где воздвигнут величайший храм всех времен. Его площадь настолько велика, что внутри уместился бы римский собор Святого Петра и весь Ватикан. Он представляет собой не один, а множество храмов, которые строили или реконструировали бесчисленные фараоны, начиная с XI династии и кончая династией Птолемеев, так что строительство растянулось на срок более длительный, чем период от рождения Христа до наших дней.

В самом центре стоит храм Амона-Ра со своими ста пятьюдесятью шестью огромными колоннами, возвышающимися, подобно каменному лесу, в его главном зале. Колонны так велики, что на площади основания каждой могут свободно разместиться двенадцать человек. В древности вся поверхность храма была ярко расписана, огромные флаги развевались на высоте в сотню футов над его пилонами, массивные двери были из меди и бронзы, а священные изображения — из чистого золота с драгоценными камнями. Сейчас от этого великолепия не осталось и следа, но храм все еще поражает своим величием.