Вокруг Света 1994 № 07 (2646) - [39]

Задержка на военном аэродроме обошлась дорого: возвратиться в Амдерму они уже не успевали. Полярный аэропорт, хотя солнце светило в это время года круглые сутки, закрывался на ночное время. Пилоты решили лететь на полярную станцию, что на мысе Меньшикова, и там заночевать. А по пути осмотреть птичьи базары. Тут-то и пришло в голову Владимиру Калякину, чтобы не терять время понапрасну на полярной станции, высадиться на одном из самых значительных птичьих базаров Новой Земли, что у мыса Сахалина. Кайры и чайки-моевки населяют здесь отвесные скалы на протяжении более десяти километров.

Сверху они разглядели какие-то брошенные строения, значит, будет где укрыться в непогоду. На базаре они собирались провести дня три. К этому времени на Новую Землю должен был прилететь вертолет геологов. Калякин быстренько написал записку знакомому начальнику геологической партии, чтобы этим рейсом забрали их с базара. Записку вручил летавшему с ними работнику метеослужбы, попросив сразу же по прилете в Амдерму вручить адресату.

Вертолет завис над землей, и, подхватив рюкзаки со спальниками, ружье и портфель, с которыми Калякин не расставался во всех экспедициях, оба члена научной экспедиции выпрыгнули в открытую дверь. Вертолет направился к мысу Меньшикова.

Собственно с этого момента и началась их робинзонада.

Светило солнце, было тепло. У них имелось немного хлеба, сахара, пара банок тушенки, хороший запас курева, чай, банка растворимого кофе и даже фляжка спирта. И еще — меткое ружье Калякина. Птичий базар был рядом. И хотя с плато, где они высадились, нельзя было разглядеть отвесных сорокаметровых обрывов, на карнизах которых гнездились птицы, но уже слышался характерный несмолкающий шум: урчание кайр, истошные крики чаек. Вдоль береговой линии на раскинутых белых крыльях парили, подобно планерам, хищные бургомистры.

— Отлично, — констатировал Калякин, вскидывая на плечи рюкзак.— Подыщем себе халупу поближе к базару да завтра же примемся за работу.

Однако с жилищем возникли трудности. То, что сверху они приняли за дома покинутого поселка, оказалось совсем не домами. Поставленные через равные промежутки, как телеграфные столбы, в линию, массивные сооружения четырехметровой высоты были сделаны из стали.

— Бункеры, — присвистнул физик-атомщик.

Двери в бункеры были полуоткрыты, скрипели на ржавых петлях. Аппаратура, стоявшая когда-то в них, судя по обломкам металла, была решительно выдрана. Должно быть, из этих сооружений наблюдали за первыми ядерными взрывами в атмосфере, которые проводились в пятидесятые годы на Новой Земле. У каждого екнуло сердце: зря, конечно же, отправляясь в дорогу, они не подумали о дозиметрах. А на каком расстоянии от бункера поднимался в небо смертоносный гриб — им оставалось только догадываться. И успокаивать себя тем, что все равно это не удастся узнать никогда и лучше уж думать, что происходило сие где-то не близко.

Однако решили — от бункеров держаться подальше. Для жилья присмотрели деревянный балок, стоявший чуть в стороне от подозрительного «поселка». Стекол в окошках балка давно уже не было, а ржавая печурка, стоило к ней притронуться, рассыпалась в прах. Но от дождя, от штормового ветра при случае жилище это все-таки могло защитить.

Три дня пролетели как один миг. В избушку и заглянуть не пришлось. Спали на воздухе, чай кипятили на костре. И днем и ночью обходили участки птичьего базара, вели наблюдения, проводили подсчет, торопились закончить работу к прилету вертолета. Но на четвертый день ударил гром. Сверкнула молния, началась гроза, что на Новой Земле — большая редкость. Пришлось обживать балок.

После грозы резко похолодало. По небу поплыли серые низкие облака. Зарядил ветер, на море начался шторм. Пришлось заделывать окошки калькой, прихваченной предусмотрительным Калякиным у геологов на озере Крест-то.

Кроме чая, кофе, спирта и папирос, никакой еды у них уже не оставалось. Продержались день, второй в надежде, что вертолет прилетит. Ждали и третий, и четвертый, и пятый... вертолет не прилетал.

Приноровились жить по расписанию амдерминского аэропорта. Днем далеко от избушки не уходили, а ночью, зная, что аэропорт закрыт, Калякин отправлялся в тундру на охоту.

Как и большинство орнитологов, он был прекрасным стрелком и отличным охотником. Но подходящей дичи в окрестностях водилось мало, и подобраться к ней по ровной, как стол, тундре было нелегко. Лишь однажды Калякину удалось подстрелить гуся, но тот рухнул на середину озерка.

Собаки не было, пришлось лезть в ледяную воду самому, плыть, после чего он долго не мог согреться у костерка. Надо было подумать, чтобы соорудить в балке если уж не печку, то какое-то подобие очага. Минуло уже десять дней, как они начали жить на мысе Саханина. Веры в прилет вертолета они не теряли, но пора было обустраиваться, начинать настоящую робинзонью жизнь.

Разыскав похожую на лом трубу, отправились осматривать бункеры. О радиации уже не вспоминали, искали подходящий материал. Мысль физика оказалась гениальной. В одном из бункеров взяли железный каркас стола, в другом отодрали листы дюраля, чтобы закрыть каркас с четырех сторон. Самым трудным оказалось отыскать и отодрать уголки, соединив которые, можно было бы сделать вытяжную трубу. Но, серьезно потрудившись, справились. Вскоре в их доме полыхал в очаге огонь, и, хотя за стеной посвистывал пронзительный холодный ветер, можно было как следует согреться.