Вокруг Света 1993 № 12 (2639) - [4]

Путь был нелегкий. Как ни странно, но все тело у седоков, кроме ягодиц, было в ссадинах. В первый день одна лошадь наступила Дугласу на ногу и отдавила палец. Он распух и стал похож на венскую сосиску — пришлось разуться и устроить незапланированный привал. А потом снова надевать сморщившиеся на солнце ботинки и, превозмогая боль, идти дальше.

Иной раз почти весь день уходил на то, чтобы поправить лошадиную упряжь, связанную крепкими, чуть ли не морскими узлами,— все это было нужно, чтобы животные чувствовали себя свободно. Да уж, лошади действительно требовали постоянного внимания. А тут еще ладони изнутри и снаружи потрескались, и с непривычки почти все ногти на руках были поломаны. К счастью, в походной аптечке оказалось антисептическое средство для лошадей, скота и домашних животных. Оно как нельзя кстати пришлось для ссадин на руках. Наверное, люди, привычные к физическому труду, не испытывали бы таких лишений и обошлись бы без лекарств...

На восьмой день путники увидели на другом берегу реки пыльную дорогу, ведущую в небольшой городок Сент-Дэвид. Они едва не зарыдали от радости. Годами ученые спорили, какой же путь выбрал Коронадо в Аризоне — в записях об этом нигде не упоминается. Было предложено два возможных направления: западное — через восточную часть центральной Аризоны и восточное — прямо на север, вдоль границы между штатами Аризона и Нью-Мексико. И то, и другое было равно приемлемо для Коронадо. Дуглас и Уолтер выбрали западный маршрут и повторили, пускай частично, два его возможных ответвления.

В 15 милях выше по реке от Сент-Дэвида они углубились в пустыню, следуя по наиболее вероятному пути Коронадо. И спустя несколько дней оказались на холмистой, безлюдной местности под названием Меса (в переводе с испанского это означает «плоский стол», у американцев оно стало общепринятым обозначением плоского холма-останца), лежащей между двумя древними горными цепями. Деревья и кактусы исчезли — вместо них появились зеленые холмы, словно покрытые бархатом. То тут, то там видны были огромные стада чернохвостых оленей; они двигались по склонам плавными волнами, подобно водному потоку.

Дальше путь пролегал на северо-запад, к берегам реки Хила. И сразу же за ней потянулись горы, хребет за хребтом, до самого уступа Моггол. К тому времени, когда передовой отряд Коронадо достиг этих мест, его люди начали подозревать, что рассказы монаха — чистая ложь, подвох. Действительно, вместо обещанных сочных пастбищ, прохладных рек и пологих троп приходилось преодолевать крутые горные склоны, равнины, сплошь поросшие кактусами, высохшие каменистые русла.

Вскоре путешественники пошли по местам, которые в экспедиционных хрониках Коронадо именовались как «безлюдная территория». Это была гористая местность, включающая и горную цепь Моггол, которая охватывает западную часть штата Нью-Мексико и почти половину Аризоны. В местечке Глоуб, штат Аризона, посчастливилось встретить ковбоя, который приютил путников на ночь и указал более легкий путь по выбранному маршруту. Предстояло отклониться на 50 миль от намеченного направления.

Поднимаясь на хребет Моггол, примерно через месяц пути, 9 мая, подошли к реке Солт-ривер, протекающей в глубоком ущелье. За розовыми горами вздымались голубые, но то был еще не уступ Моггол, а лишь седловина на подступах к нему. Глядя на это беспорядочное море гор, один из путешественников, по его собственному признанию, почувствовал, как по спине у него побежали мурашки — столько еще предстояло пройти.

Сразу за рекой разбили лагерь. Купаясь, Дуглас с удивлением заметил худого длинноволосого и чернобородого оборванца. Тот поинтересовался, какого черта путешественник оказался в его пруду. И добавил: «А попадались ли тебе здесь гремучки?» Получив отрицательный ответ, он потыкал палкой в старые корни и водоросли вокруг пруда и, не обнаружив там гремучих змей, полез в воду.

Его звали Род, он поведал Дугласу и Уолтеру свою историю. Он был ранен во Вьетнаме и теперь жил в палатке в четверти мили выше по реке. «По его словам, он ничего не хочет иметь общего с цивилизацией и промышляет охотой на гремучих змей, делая из их кожи ленты на шляпы и пояса. Вряд ли можно было найти человека, так боящегося гремучих змей, как Род. «Когда-нибудь они отомстят мне,— признался он.— Ведь я убил их уйму». В тот вечер к обеду Род принес блюдо из полосатой зубатки. До этого завтраки, ленчи и обеды путников состояли из так называемого «меню Коронадо»: утром — блюдо из отварного овса, днем — орехи и сухофрукты, к вечеру — горшок бобов, рис и злаковые, богатые протеином, которые употребляли еще древние индейцы. Дуглас и Уолтер с такой жадностью стали уплетать жирную жареную зубатку, что Род с опаской спросил, все ли с ними в порядке.

На следующий день Род показал им брод. Солт-ривер, даже при низкой воде и при стоявшей тогда засухе, имела множество глубоких проток и донных расщелин, куда могли провалиться навьюченные лошади.

Подъем на хребет стал серьезным испытанием. Встречались отвесные скалы и засыпанные каменистыми обломками уступы. На склоне росли кактусы и юкка. Но, как оказалось, все усилия были напрасны. На гребне шедший впереди Уолтер остановился и неестественно спокойным голосом сказал, что нужно поворачивать обратно. Тропа исчезла, и две его лошади очутились на узком уступе. Это была западня: ни развернуться, ни спешиться, лошади вот-вот сорвутся в пропасть. Дуглас повернул на склоне вниз, и холодок пробежал по его спине при мысли об Уолтере. Но то, как говорят американцы, была «работа на одного» — помочь себе Уолтер мог только сам. После долгого молчания, когда были слышны лишь звуки осыпающихся камней, наконец раздался его голос: «О"кей, лошадки, но-о-о!» Он ехал и с усмешкой приговаривал, похлопывая лошадь: «Она еще слушается меня».