Вокруг Света 1993 № 09 (2636) - [27]

Большую деятельность развернули атакаменьо в качестве торговых посредников между прибрежным населением и горцами: с Тихого океана поднимались караваны с рыбой, ракушками, водорослями, тюленьей кожей, а с Анд несли медные и бронзовые изделия, шерсть альпак, кожу. Одним словом, это был большой индейский рынок. И, несмотря на внешние влияния, Сан-Педро никогда не терял своей культурной самобытности. Люди говорили на конса, особом наречии, не имеющем ничего общего ни с боливийским аймара, ни с кечуа перуанских инков, они поклонялись божествам пустыни, с которыми одурманенные специальными снадобьями жрецы и шаманы вступали в контакт. Они орошали засушливые земли, используя воды от тающих снегов. Позже, в 1470 году, когда пришло инкское войско Тупако Юпанаки, уклад жизни резко изменился. И когда Диего де Альмагро достиг оазиса, он застал уже там цивилизацию, пребывающую в упадке. Так что на сегодняшний день от древнего Сан-Педро осталось всего 400 мумий, 5000 скелетов, тысячи ваз, украшения и предметы культа, собранные бельгийским иезуитом Густаво Ла-Пежем в пятидесятые годы, когда он утюжил пустыню в поисках утраченного времени.

Перед музеем, который носит его имя, на главной площади чилийского оазиса, дети проводят день, играя в пыли, бегая вокруг колокольни из белого известняка, построенной испанцами в XVI веке. Чуть дальше, в тени массивных портиков в колониальном стиле, сидя за столом, лениво переговариваются мужчины, подливая себе в стаканы популярный здесь напиток «писко». Часы неспешно движутся, и никто никуда не спешит. Из переулков доносятся приглушенные звуки, еще больше подчеркивающие тишину и покой.

Сан-Педро медленно погружается во тьму, крохотная и почти незаметная песчинка, поглощенная дышащей огнем пустыней, раздавленная массой Кордильер и вулканом Ликанкабуром, нависающим над долиной мрачным гигантом. И как раз на его стенах из черной лавы виднеется узкая тропинка, которая ведет, казалось бы, за грань мира. Она поднимается, петляя по склонам и пробираясь к иной пустыне — расположенной на высоте 4000 метров над уровнем моря андийской пуне.

Я оставляю оазис и поднимаюсь на вершину вулкана, где белизна ледников уступает место желтизне серы, скопившейся здесь за века извержений.

На вершине некогда стоял прекрасный храм, к которому имели доступ только жрецы, выполняющие особые, лишь им ведомые ритуалы. Сегодня дорога открыта и для простых смертных.

Это мир одиночества, на километры и километры — ни единой живой души, лишь горы, солончаки да причудливые нагромождения лавы.

И вот с вершины вулкана Ликанкабур, с высоты почти шесть километров, я любуюсь невероятной красотой пустыни. Отсутствие влаги делает воздух необычайно прозрачным, все видится удивительно четко. Я с трудом дышу из-за разряженности воздуха. Страшно холодно, и трудно представить, что внизу, в полутора днях пути, пышит жаром Атакама, раскаленный ад, где 500 лет тому назад погибли отряды конкистадора Диего де Альмагро, первого завоевателя инкского Чили. Полоса песка и камней длиной более тысячи километров проходит по тропику Козерога, зажатая между берегом Тихого океана и поражающей воображение цепью вулканов.

Чарлз Дарвин справедливо назвал эту зону «utterly desert», «полной пустыней»; в некоторых районах количество осадков не поддается измерению, иногда оно составляет десятую миллиметра в год, да и то лишь в виде утренних туманов. В иных поселениях неподалеку от Каламы дождь — историческое событие: в последний раз оно имело место двадцать лет тому назад, и ни один из ныне живущих не упомнит еще одного такого случая.

Главное следствие столь засушливого климата — отсутствие какого-либо растительного покрова. Лишь редким упрямым кактусам удается выжить там, где ночная сырость и зимние туманы дают им хотя бы небольшой шанс. Ломос — так называют индейцы эти островки жизни, притягивающие насекомых, мелких грызунов и птиц, которых не встретишь в других местах Атакамы. Кактусы представляют собой поразительное доказательство умения растений приспосабливаться к окружающей среде, но и человеку пришлось проявить немало упорства, чтобы освоить эти от веку бедные и враждебные земли.

За воротами Сан-Педро на высоте 2300 метров на три тысячи квадратных километров простирается гигантская впадина, образевавшаяся на месте высохшего древнего озера, оставившего на дне толстый слой соли. Зимой, во время ночных холодов, корка соли затвердевает, и по всей этой ослепительной белизне можно проехать на машине и достичь на юге поселения Пейне. Лагуна Гхаса потрясает на этом пути больше всего. Это уже настоящее озеро, образовавшееся из нескольких, чьи подпитывающиеся Рио-Гранде воды,— единственные, сумевшие выдержать процесс высыхания, поразивший весь район. Чистые берега лагуны превратили в свои колонии различные микроорганизмы, придающие лужам переливчатые цвета,— от красного до зеленого, в зависимости от вида поселившихся в них водорослей.

Удивительна панорама соляной корки, составленной из мириад аккуратных шестиугольников. Это целая сокровищница нитратов, а также самые большие запасы в мирелития — щелочного металла, используемого в металлургии, фармакологии и в керамическом производстве.