Вокруг Света 1992 № 09 (2624) - [33]

Одна хижина почти не протекала, и вскоре Чарли развел огонь под нашим котелком. С час мы пролежали без движения, болтая о давних армейских буднях в Аравии, и отблески свечи плясали на наших подвешенных для просушки костюмах.

Восточнее Дандаса миллионы бесцветных ледяных обломков плавали у самой береговой черты, напоминая погибшую лягушачью икру. Вокруг нас волны разбивались о стены оказавшихся на плаву ледяных гигантов. Брызги летели по воздуху горизонтально. Шторм бушевал вдоль южного побережья острова Девон весь день, а Джинни сообщала из Резольют, что у них идет снег и море покрылось сплошным льдом. До конца месяца оставалось четверо суток, и я решил не ждать улучшения погоды.

Через час после выхода в море мы обогнули гигантские скалы мыса Уор-рендер. Волны колотились о берег, у его кромки кипели буруны. Курс, проложенный параллельно утесам в 400 метрах от них, казался нам самым безопасным. Несколько раз лодка содрогалась, когда невидимые льдины ударяли в корпус или попадали под винты. Затем мы потеряли шпонку: Чарли убавил обороты бесполезного теперь мотора левого борта, и мы поползли вполсилы, постепенно дрейфуя в сторону береговых утесов.

...Вдруг Чарли вцепился мне в плечо и показал прямо вперед. Один из севших на мель небольших айсбергов, в той самой точке, которую мы наметили для высадки, оказался... полярным медведем. По-видимому, медведь знал, что белуха (его излюбленное лакомство) пожелает рано или поздно насладиться покоем на отмели неподалеку от пляжа. Беспокоить охотящегося голодного зверя — не слишком безопасное занятие, но у нас не было выбора. Сплошная стена утесов простиралась километров на тридцать пять на восток, если судить по карте.

 

Чарли направил лодку как можно ближе к берегу, и я перелез через борт. Один из сапог моего костюма наполнился водой до самого бедра: я умудрился разорвать его. С носовым фалинем (Фалинь — конец, закрепленный на носу и корме шлюпки для швартовки и других операций. — Прим.пер.) в руке я заковылял по скользким камням, пока Чарли вынимал из чехла винтовку. Медведь, никогда не встречавшийся с блестящим, белым 5,5-метровым вельботом, медленно отступил и скрылся среди валунов, которыми был завален пляж.

С полчаса я изо всех сил сдерживал лодку, покуда Чарли работал онемевшими руками, чтобы заменить шпонку и оба винта: мы обнаружили, что они сильно погнулись и на одном исчезла лопасть. Одним глазом я старался следить за зверем. Когда мы покидали пляж, он проплыл мимо нас — на поверхности торчали только нос и глаза. Испугавшись нас, он нырнул. На какое-то мгновение высоко к небу приподнялся его белый зад, и больше мы его не видели.

...Последние три дня августа прошли как один день и были заполнены мельканием черных утесов, замерзающих на лету брызг и прежде всего — все увеличивающимся количеством льда. У входа в Адские ворота (Хелл-Гейт) — начало запасного маршрута от пролива Джонс — под утесом, носящим название мыс Турнбек («малодушный человек»), я решил, что такая погода — это уж слишком, при том, что местные течения предательски опасны. Мы повернули на запад ближе к острову Девил, а затем пошли на север в пролив Кардиган. И снова беспокойные часы среди подстриженных ветром волн, но, пройдя этот пролив, мы завершили обходной маневр. В Норвежском заливе (Норуиджен-Бей) мы снова, так сказать, вошли в меридиан, на котором находится Резольют-Бей, только севернее. Получилось, что игра все же стоила свеч, но нам оставалось всего двое суток на последние 550 километров.

В тот вечер поверхность моря впервые начала замерзать, твердея беззвучно и быстро. Нам следовало поторопиться. Тридцатикилометровый рывок в бухту, ведущую внутрь острова Элсмир, к югу от мыса Грейт-Беар, — и мы снова уткнулись в паковый лед. И в который раз преодолевали проливы и разводья. Тщетно — паковый лед стал плотнее со стороны моря и непроходимым в бухтах.

Не оставалось делать ничего другого, как отступить. Молодой лед, словно маслянистые пятна, покрыл море. Мы вышли на берег в безымянной бухте и в тот вечер мало разговаривали.

Я связался с Джинни. Она сообщила о стокилометровом поясе льда в Норвежском заливе; он простирался на запад до острова Аксель-Хейберг. Наш самолет еще не прибыл, и поэтому некому было помочь нам пробиться сквозь ледовый барьер. Однако через час Джинни снова вышла в эфир с грандиозной новостью. Расе Бомбери, один из лучших арктических летчиков и одновременно вождь индейцев племени мохаувков, объявился в Резольют вместе со своим «Оттером». Он согласился посвятить нам два летных часа на следующий день.

Туман растаял. Температура воздуха упала. В ту ночь я почти не спал. Всего 500 с небольшим километров оставалось до Танкуори-фьорда, но нам могло не хватить одних суток; если этот ледовый пояс задержит нас, мы окажемся взаперти.

На рассвете мы были уже на ногах и, стуча зубами от холода, приготовили вельбот к плаванию. В середине дня Расе сделал круг над нами, и мы направились к ледовому поясу. Молодой лед стал толще и покрыл все открытые полыньи в паковом льду. Ледовая корка росла, как на дрожжах. Местами вельбот уже не мог пробиться вперед и увязал во льду, как шмель в паутине.