Вокруг Света 1991 № 04 (2607) - [4]

Но мы шли, не замечая ее нелепостей. Шли к храму, закутанному ее всех сторон забором и лесами реставраторов.

Заутреня. К ней положено готовить себя: не пить и не есть. Иначе — сердце глухо.

В Соборном храме, куда мы пришли, есть верхний зал и нижний. Верхний — в реставрации, нижний открыт. Минут десять понадобилось, чтобы привыкнуть и осмотреться. Низкие серые своды, мрачные темные стены давили. Запах заброшенности еще не выветрился. Тяжелый запах. Долгий. Может быть, его источали стены, с которых, словно кожа, сошла роспись? Краска грязными струпьями свисала и с потолка.

Давили, конечно, не только стены. Безлюдье! Лишь мы, паломники, пришли на молитву. Никто из местных жителей — из пятисот человек! — не слышал, что ли, звона колоколов?

Церковь без людей!..

Мы долго оставались в почти пустом зале, поодиночке робко подходя к свечному киоску, за которым стояла миловидная молодая женщина в черном.

 

На витрине — все те же иконки на картонке. А цены на них! Никогда не думал, что фотокопии могут быть так дороги, да еще в христианской церкви, которая прежде проповедовала другую мораль — гуманную, милосердную... Смогут ли прихожане купить, например, «икону» ценою больше, чем иная пенсия? Или для кого предназначен этот грубой штамповки крестик, подвешенный на шпагате?

Все это мелочи для верующего человека? Не думаю. Ибо Христос сказал: «Безумные и слепые! что больше: золото или храм, освящающий золото?»

Новое открытие — бойкие «комсомольские» паломники, как я назвал их про себя, пристроились петь к исполнявшим службу священнослужителям. Убийственная нелепость: среди черных церковных одежд у наипростейшего алтаря мелькали джинсы и джемперы... Но на это, кажется, никто не обратил внимания.

Служба оставила впечатление спектакля, поставленного провинциальным театром, в котором извечные трудности с реквизитом.

Я стоял в этом «полуподвальном» храме, некогда прекрасном, но низведенном советской действительностью до его нынешнего состояния. Оставалось не молиться, а только сострадать.

После молитвы занял очередь на исповедь.

Больше я в храм не заходил — расхотелось...

В тиши островного леса только и чувствуешь прежнее величие Валаама. Тишина и покой. Лишь редкие экскурсанты успевают заглянуть сюда. Здесь и закончилось мое паломничество. Сколько же чувств и мыслей всколыхнуло оно! Особенно после беседы с председателем сельсовета Анатолием Михайловичем Свинцовым.

На Валааме, оказывается, развернулась война... Первое, что потребовала церковь, получив Валаам: «Освободите остров. Это наш остров! Он всегда был нашим». Казалось бы, верно. Что ответили местные жители? «Нам уезжать некуда, монастырь вы бросили, он был ничейный, вернее, народный, как и все у нас, и вообще «мы давно так живем». Тоже вроде бы верно.

Монастырские власти предложили построить дом в Сортавале — городе на берегу Ладоги — для всех, кто пожелает уехать. Но таковых пока, кажется, не нашлось. Тогда... Вопрос ставится о насильственном выселении.

Интересно живут теперь на Валааме. Интересное христианство возрождается в Союзе. И кто только научил его на насилие отвечать насилием? На зло — злом?

Жители Валаама — это же будущая паства. Как же можно ее гнать? И куда? Свет христианского монастыря, когда зажжется, осветит ей первой дорогу к храму Христову. А потом всем нам, своим будущим паломникам и помощникам. Иначе... Иначе то будет уже не христианство — пародия на него.

Особенно огорчил председатель сельсовета, когда сказал, что монахи, люди в основном молодые, отказались пускать корни на святом острове, мол, не хотим терять московскую и ленинградскую прописку. И это — нынешние слуги Господни? Боже, они, как слепые, не ведают, что творят, спаси их.

Воистину «хомо советикус» примеряет рясу на кожаную тужурку. Что же сделалось с нами? Возрождаем церковь — палкой, религию превращаем в модную забаву... Неужели зло так глубоко въелось в нас?

Отходили от пристани вечером. Недавней торжественности на душе, конечно, не было. Была усталость и тоска. Дул резкий ветер, и Ладога волновалась все сильнее, пока не всколыхнулась штормом.

Штормило и на душе.

«...берегитесь, чтобы кто не прельстил вас; ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: «я Христос», и многих прельстят. Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь; ибо надлежит всему тому быть. Но это еще не конец» (Евангелие от Матфея, глава 24, 4—6).

Волны били о борт нашего теплохода всю ночь — шторм бушевал до утра. А утром взошло солнце, и настал новый день.

Остров Валаам Михаил Антонов Фото В. Грицюка и В. Семенова

Королевский флагман

И стория «Кроны» хорошо известна в Швеции. В 1668 году этот военный корабль был спущен на воду, а уже летом 1674 года флагман шведского королевского флота «Крона» устроил роскошный прием в честь короля Карла XI. Эффектно украшенный деревянной резьбой, покрытый позолотой корабль имел 197 футов длины, 2350 тонн водоизмещения и был одним из самых больших в то время. Непревзойденная по вооруженности «Крона» несла на своих бортах 126 пушек. Она была гордостью Карла XI и самым мощным кораблем его флота.