Вокруг Света 1991 № 04 (2607) - [2]
Вот такое пришло на ум. И не заметил, как остался позади собор Александра Невского, как женщины кончили петь и разошлись по каютам, готовясь к ужину.
На палубе остался только батюшка, совсем еще молодой. Он стоял в черной рясе и без головного убора, ветер лохматил его длинные волосы, но батюшка не замечал ветра. Он стоял у бортика и смотрел куда-то вдаль, думая о своем. Мне бы подойти, открыться... Однако я пошел в каюту.
Описание каюты недостойно внимания: обычная, аккуратная каюта, если бы не одна деталь в ней. В красном углу в стену ввинчена икона современной работы. Холодная, безразличная рука изобразила то ли на фанерке, то ли на клеенке некое подобие Божьей Матери, которой нам, паломникам, полагалось молиться в пути.
Я смотрел на нее и не мог понять, икона ли это? И вообще не та ли рука рисовала ее, которая прежде рисовала русалок и лебедей или комсомольцев с кирпичными лицами? Похоже, человек с двойной моралью пробрался и сюда. Нет, не принесут новые «иконы» мировую славу Православной церкви, не затмит эта продукция работы знаменитых русских иконописцев. Теперь старинные иконы в храм не несут, их выставляют на прилавок, торгуя из-под полы и открыто. Лихие коробейники в Москве на Арбате и в Измайлове заламывают неимоверные цены. Рубли их мало волнуют, их товар уходит за твердую валюту.
Сморщенной Божьей Матери, ввинченной в стену каюты, молиться не хотелось. Она не из Храма Божьего, не из светлой Религии Христовой, она из дешевенькой светокопировальной мастерской, в которую по разнарядке снабженцы не завезли какой-то очень важный компонент, поэтому слишком современной получилась «икона» — бездуховной!..
Мои грустные размышления прервало судовое радио: объявили об ужине. Он будет в ресторане, хотя правильнее бы сказать в «трапезной». С тех самых пор, как «Короленко» закрепили на паломнические рейсы, не стало ресторана, ибо паломникам не положено скоромное, отвлекающее, мешающее и толкающее на греховные влечения.
Рисовая каша на воде, сдобренная ложкой растительного масла, была чуть размазана по дну тарелки. Хлеб. Чай. Вот и весь ужин. И слава Богу. Но прежде чем приступить к еде, по христианскому обычаю полагалась общая молитва.
И опять я не смог молиться. Еще одна бездушная икона! Она висела на стене ресторана. Может быть, по чьему-то мнению, верующий не должен замечать фальши и вообще всего того, что мне, малосведущему в религиозных обрядах, кажется важным и обязательным? Больше того, необходимым. Присутствие старинной иконы, например.
В старинной иконе я вижу символ времени, знак традиций, по-моему, это благовест, желанное послание прошлых поколений христиан нам, выросшим под образами совсем других богов. И уставшим от дешевых подделок, которые заполнили наши дома, думы и души...
Предрассветным туманом встретил нас Валаам. Прямо из воды росли его каменные острова, убранные сосновой хвоей. Вода, камни и сосны. А поверх них — Никольский скит, только что паривший над озером и, подобно жар-птице, присевшей передохнуть на острове, как раз около входа в Монастырскую бухту.
Купол скита блестел золотом — солнце уже поднялось из воды... Даже дух захватывало от благодати, явившейся на землю. Вот откуда идет она, сила христианская.
В Монастырскую бухту войти непросто — берега подступают к самому теплоходу, он едва умещается в узком ложе, которое оставила Ладога для прохода к святыне Валаама, к Спасо-Преображенскому собору, венчающему центральный ансамбль монастыря.
Я стоял на палубе и чувствовал, как сжималось сердце от величия, открывавшегося взору. Величия природы и предков... Неужели что-то святое еще сохранилось у нас?! И в нас?!
На грешную землю вернули сараи на берегу, как раз под обрывом, над которым высится собор. Как же нелепы эти сараи и как чужды здесь. Так же как и гора бревен, забытая около причала. Верхние бревна еще годились на дрова, а нижние давно и безнадежно сгнили.
Около пристани стояли два грузовых судна, грязные, неряшливые, они что-то привезли для Валаама — рядом на берегу валялись ящики, бочки с краской, опилки, щепки... Здесь мы и ступили на святую землю.
Обычно большие пассажирские судна в Монастырскую бухту не заходят. Туристов привозят в Большую Никоновскую бухту, она в километрах шести. А сюда их доставляют суда местной линии. «Короленко» же — исключение. Из-за паломников, конечно, которым надо быть ближе к храму.
Уже год, как открыт Спасо-Преображенский собор. Уже год, как на острове поселились истинные хозяева монастыря: десять монахов вернулись в обитель после пятидесятилетнего отсутствия. Уже год, как началась новая история Валаама.
А корни этой истории уходят в века.
Поначалу валаамские монахи относились к Кирилло-Белозерскому монастырю. Однако в 1720 году получили самостоятельность. Настоятелей монастыря — игуменов — избирали из валаамских братии. История игуменства — это история монастыря. Боже, какими же великими были предки...
Они сами, без помощи государства, после шведского разорения, ураганом нагрянувшего в XVII веке, поднимали монастырь. Поэтому первым игуменом стал строитель Ефрем. В пору его игуменства и позже едва ли не все обитатели Валаамского братства носили почетнейший титул «строитель»: иеромонахи Савва, Иосиф, Тихон. Их имена — в разряде святых.
Это один из самых захватывающих романов в мировой приключенческой литературе. Прототипом благородного флибустьера Блада послужил реальный персонаж — англичанин Генри Морган, некогда раб и пират, ставший вице-губернатором Ямайки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как и в предыдущих книгах, герой сохраняет благородство и обаяние, а приключения его отличаются свежестью и изобретательностью.
«Хроника капитана Блада» — это великолепное продолжение приключенческого исторического романа «Одиссея капитана Блада», в котором повествуется о «расцвете» пиратства на Карибском море во второй половине XVII века. После долгих путешествий Питер Блад, отважный пират-джентльмен, капитан корабля вольных морских разбойников, сражавшийся за справедливость на просторах Карибского моря, искатель приключений, не знающий, что такое трусость, вернулся к своей профессии врача. Но его тихое существование продлилось недолго.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бакалавр медицины Питер Блад, обвиненный в государственной измене — за то, что, верный клятве Гиппократа, оказал помощь раненому мятежнику, — приговорен к каторжным работам в южных колониях Великобритании. Спустя полгода, совершив дерзкий побег с острова Барбадос на захваченном испанском галеоне, он начинает новую, полную приключений и опасностей жизнь капитана пиратского корабля и вскоре становится легендой берегового братства и грозой Карибского моря. Благородный разбойник, волей судьбы оказавшийся вне закона, но не утративший понятий о добре, чести и справедливости, — таков главный герой увлекательной корсарской одиссеи, поведанной английским писателем Рафаэлем Сабатини.
Австралийский этнограф рассказывает о своей двухлетней исследовательской работе среди племен гахуку на австралийской подопечной территории Новая Гвинея. Кеннет Рид жил непосредственно в деревне гахуку, соблюдал их быт, нравы, обычаи и обряды. Книга написана живым, образным языком.
Предлагаемая читателю книга датского ученого Таге Эллингера «Солнце заходит…» не является научным исследованием. Это скорее записки о том, что автор увидел, услышал и прочувствовал во время десятилетнего пребывания на Филиппинах, где он «оставил свое сердце».
Основа этой книги — впечатления от поездки группы советских журналистов в Северную Африку.
Путевые очерки журналиста-международника рассказывают о сложных социально-экономических проблемах становления и развития независимых государств Тропической Африки. Опираясь на живой, конкретный материал, почерпнутый непосредственно в африканских странах, автор показывает роль и значение традиционного и современного в развитии африканского общества, в преодолении отсталости и утверждении прогрессивных тенденций общественной жизни. Книга иллюстрирована.
Автор книги — известный полярник, посвятивший всю свою сознательную жизнь изучению природы Арктики, Его бесхитростные рассказы, а их в книге девять, наполнены интересным содержанием. Это рассказы о быте и жизни местных жителей: ненцев и эскимосов, с которыми автор жил бок о бок много лет, о жизни на дрейфующих льдинах, о суровой, но прекрасной природе Севера. С большой любовью и тонким мастерством написан рассказ о полярной собаке — Бишке — истинном друге и помощнике человека. Эти рассказы повествуют о том, как живут и работают люди в условиях Арктики, каким подлинным героизмом наполнены их жизнь и труд среди суровой природы севера.
Польский журналист рассказывает о своей поездке по странам Африки (Чад, Нигер, Буркина Фасо, Мали, Мавритания, Сенегал). Книга повествует об одном из величайших бедствий XX века — засухе и голоде, унесших миллионы человеческих жизней, — об экономических, социальных и политических катаклизмах, потрясших Африканский континент. Она показывает и сегодняшний день Африки, говорит и о планах на будущее.