Вокруг Света 1991 № 01 (2604) - [34]

Напряжение внутри салона достигло кульминации, когда мы почувствовали, что самолет начал снижаться, стрелка высотомера скакнула за отметку 10 метров, и сразу же вслед за этим мы все почувствовали сильный удар. Привязные ремни не дали нам выскочить из своих кресел, выражения лиц всех, сидящих напротив меня, да и мое наверняка тоже, отображали крайнюю степень ожидания: «Что же дальше?!» Иллюминаторов в салоне этого самолета не было, мы не могли видеть, что происходит снаружи, и это, без сомнения, усиливало впечатление какой-то ждущей нас впереди невидимой опасности. Казалось, что самолет наш неудержимо катится в пропасть... Тут еще сразу же после удара обе двери внезапно распахнулись, и в салон вместе с запахом керосина и горелой резины ворвался грохот всех четырех включенных на реверс двигателей. Чувствовалось, что самолет замедляет бег, но успеет ли он остановиться до конца полосы?! Внезапно все кончилось.

В раскрытую дверь самолета видно было множество встречающих — сотрудников научных станций разных стран, расположенных на Кинг-Джордже.

Собаки радуются, они видят снег. Чистый, белый, холодный, вкусный, мягкий снег. Они катаются по нему, хватают его, словом, находятся на вершине блаженства. Мой любимый Чубаки заметно окреп за год, прошедший после Гренландии (См. «Гренландский дневник», «Вокруг света» № 1/89.). Его прежде ярко-голубые глаза немного посветлели. Огромный черный Роден — брат Чубаки, казалось, вырос еще больше, но он так же дружелюбно смотрел на меня. (У него, как у многих собак, выведенных скрещиванием колорадских лаек с эскимосскими собаками, глаза разного цвета — голубой и карий.)

Точка старта — нунатаки Сил, скала Сил, находилась в 180 морских милях от Кинг-Джорджа. Нас должен был доставить туда самолет «Твин Оттер», арендованный экспедицией у частной чилийско-канадской авиакомпании «Адвенчер Нетворк». Рослый канадец Генри на этой машине творит чудеса, и это придает нам уверенность, что на маршруте он всегда придет на помощь...

Мы с Генри катим бочку с керосином к самолету, и вдруг он спрашивает: «Виктор, признайся, ваш самолет Ил.-76 (он называет его «Ильюшин») сделан из титана?» Я от неожиданности останавливаюсь. «Почему ты так решил?» Генри тоже останавливается и говорит, что наблюдал момент посадки, потом много раз смотрел видеофильм о ней, отснятый чилийскими летчиками, и никак не может представить себе, как после такого удара машина не развалилась на куски! «Чилийские летчики говорят,— продолжает он,— что если бы такое приземление совершил их «Геркулес», то все его четыре мотора улетели бы вперед, а сам самолет рассыпался бы на части!» Я сказал, что это серийный самолет, просто, наверное, выполнен с традиционным русским запасом прочности. Но Генри явно не удовлетворен ответом. Оставляя Генри пребывать в полной уверенности, что у нас в стране с титаном не напряженка, иду к собакам, около которых вижу Кейзо и несколько ребят с нашей станции, пришедших проводить меня. Знакомый мне еще по Востоку аэролог Валера Федоров, сняв рукавицы, пробует на ощупь тонкую ткань моей штормовки. «И это все? — спрашивает он.— Замерзнешь, возьми мою «каэшку» (теплая куртка на верблюжьем меху, которая выдается полярникам советских антарктических экспедиций). Пытаюсь объяснить, что это не простая ткань, а с прослойкой «гортекса»— тонкой полимерной пленки, обладающей односторонней теплопроводностью и повышенной ветрозащищенностью. Валера, выслушав, спрашивает: «А, может быть, валеночки?!»

С нами летит фотограф из «Нэшнл джиогрэфик» Рик Риджуэй. Он с Кейзо забирается поближе к кабине, а я остаюсь вместе с собаками позади, рядом с дверями. Генри спешит — погода на Кинг-Джордже портится, ему надо успеть обратно. Договариваемся, что в случае хорошей погоды он привезет завтра утром журналистов и телевизионную группу из Эй-би-си, знакомую нам еще по Гренландии, чтобы отснять старт экспедиции.

Утро 27 июля. Нунатаки Сил впереди и слева от нас, темно-бурого цвета, очень контрастирующего с бело-голубым ледником. Тишина, солнце, мороз около 20 градусов. Мы готовимся к выходу. Каждая пара сворачивает свой мини-лагерь. Мы с Уиллом сложили палатку и принялись, по его выражению, «научно» упаковывать нарты, то есть как можно компактнее и ниже укладывать груз, чтобы увеличить остойчивость нарт. С третьей попытки нам это удается. Начинается самое интересное — составление упряжки. Общий порядок расстановки собак определяется прежде всего весом нарт и состоянием поверхности, а вот персональное место каждой собаки определяется ее способностями, характером и психологической совместимостью с собаками из ближайшего окружения.

Собаки! Добрые лохматые наши друзья! Вы еще не представляете, что вам предстоит. Какие жестокие метели, забивающие шерсть снегом так, что освобождаться от него вы будете вместе с шерстью, выкусывая его зубами... Какие предательские трещины будут на вашем пути, сколько кровавых следов оставят ваши, израненные о лед и снег лапы на этом 6000-километровом пути... Сколько раз мы будем выкапывать вас из-под снега руками, всякий раз опасаясь не застать вас в живых... Сколько раз?! А пока вы, полные сил и энергии, всем своим видом демонстрируете готовность бежать и бежать вперед.