Вокруг Света 1989 № 12 (2591) - [3]

Я обратился к другой работе антрополога, к его труду «Кольские лопари», также написанному по итогам экспедиции. Логика поиска была простой. После пребывания в зимнем погосте лопари — с наступлением весны — должны были откочевать в Иокангу летнюю. Возможно, там и застал их С. Г. Писахов. И, возможно, те саамы, которых изучали ученые зимой, позировали художнику летом. Действительно, среди фотографий жителей зимнего погоста, приложенных к книге, я обнаружил значившуюся в моем списке Марфу Никитичну Матрехину и Лазаря Федотовича Матрехина, а также Матрену Харлину — ту, что стригла овцу на рисунке Писахова. Но сведения о них в книге Золотарева были крайне скупы: возраст, внешний вид, цвет глаз, рост стоя и сидя...

Значительно большую информацию содержали книги В. В. Чарнолуского. В «Легенде об олене-человеке» Иоканге 1927 года были посвящены многие страницы. Прежде всего я увидел здесь фотографию летнего Иокангского погоста, сделанную точно в том же ракурсе, что и на одном из рисунков Писахова. Создавалось впечатление, что фотограф и художник были здесь вместе...

Вот, в числе рисунков, дом лопаря Луки Федотовича Матрехина. От окрестных туп его отличают фундамент, солидная кладка бревенчатых стен, большие размеры. Не о нем ли пишет Чарнолуский: «Изба-пятистенка на каменном фундаменте кажется замком феодала по сравнению с остальными». На другой странице книги снова фигурирует «дом пятистенка, вполне исправная изба; в ней много окон и света, светлые обои, полы вымыты до блеска, покрыты масляной краской...»

Книга «В краю летучего камня» пролила свет и на происхождение самого рода Матрехиных. Оказалось, что их садкой, то есть местом поселения, носившим постоянный, а не сезонный характер, был Нижнекаменский погост на озере Вулиявр. Оттуда род Матрехиных заселил Нирьхтниярк — всю восточную часть Кольского полуострова, включая и летний и зимний Иокангские погосты. Садка Матрехиных хранила трудовые традиции и предания восточных саамов, их лыхте-верра — древнюю языческую веру. Поселение саамов на озере Вулиявр возникло еще в XVI веке, тайно. Живший здесь ранее отшельник Сергей (по его имени и название — Сергозеро) предупреждал таившихся в тундре лопарей о том, что на них готовятся набеги с целью обращения в православие. Поэтому среди рода Матрехиных были не только хранители языка, носители диалекта, который позднее получил название иокангского, но и знатоки древних языческих обрядов народа, хранители шаманского искусства, чародеи и ведуны.

 

Первой из персонажей писаховских рисунков в книге Чарнолуского нашлась Марина Лазаревна Матрехина. В пояснении к рисункам Писахова Чарнолуский называет ее «девушкой-лопаркой в летнем праздничном костюме». Отмечает ее странный головной убор-перевезку, который саамские девушки носили до вступления в брак.

Оказывается, прибыв в Иокангу летнюю, автор «В краю летучего камня», будучи еще студентом, «обосновался в школе, чтобы не тратиться на оплату квартиры». Столоваться сговорился у Марины. Марина же уговорила саамского паренька Пронея пойти со студентом к иокангскому сейду, познакомить с древним саамским святилищем.

Сеиды — священные камни саамов, культ которых некогда был распространен по всей Лапландии, как в скандинавских странах и Финляндии, так и на Кольском полуострове. Почитание камней — одно из наиболее ярких проявлений язычества — вызывало постоянное преследование как католической, так и православной церкви. Еще архиепископ Новгородский и Псковский Макарий писал Ивану Грозному: «...во всей Корельской земле до Коневых вод и за Ладожское озеро и около него суть многие идолопоклоннические суеверия и скверные мольбища идольские, коими служат леса, камни...» Сейды могли быть как предметом семейного или родового поклонения, так и культа целого погоста. По представлениям саамов, эти священные камни обладали способностью перелетать с места на место.

Русские исследователи Лапландии Н. Н. Харузин, К. В. Щеколдин, В. Ю. Визе, а в советское время В. К. Алымов описывали многочисленные капища и сейды саамов в западной и центральной частях Кольского полуострова. Столкнулся со следами древнего культа и автор этих строк. На острове Колдун, что возвышается в южной части Ловозера, на его вершине я видел место древнего мольбища, окруженное вертикально поставленными рогами оленей. Ветви рогов покрывал плотный и густой мох. По-видимому, как место жертвоприношения сейд был оставлен десятки лет назад.

Сейды в восточной части Кольского полуострова практически не были известны. Тем больше интереса вызвал у Чарнолуского рассказ Марины и возможность познакомиться с этими памятниками в окрестностях Иокангского погоста.

...Близ устья реки Иоканги, там, где она выходит из узкого скалистого каньона и устремляется к морю, в понижении небольшого холма, в окружении берез Чарнолуский и увидел большой четырехугольный темный камень, внешне напоминавший саамскую избушку. Весной, после приезда из зимнего погоста, жители Иоканги шли сюда, неся сейду свои жертвы: кто свинцовую пулю или табак, кто рыбу или полоски цветного сукна. Здесь совершались моления, испрашивалась удача в летнем промысле.