Вокруг Света 1989 № 06 (2585) - [29]

— Забирай деньги и верни мне моих людей,— предложил харкар офицеру.

Нас отвезли обратно в полицейский участок. На следующий день в руки к нам попала газета, где были напечатаны наши фотографии. Когда во двор вошел констебль вместе с Джумма Ханом, Икбал показал на подпись под фотографиями, в которой говорилось, что эти дети возвращены родителям. Очевидно, готовилась какая-то грязная сделка. Поэтому мы потребовали объяснить, что все это значит. В ответ констебль приказал собираться, чтобы в сопровождении Джумма Хана следовать обратно в лагерь.

Не выдержав, Икбал бросился на полицейского. Короткая схватка, выстрел — мой друг упал бездыханный. Подошли грузовики, и нам приказали лезть в кузов. Шестеро мальчиков отказались. Тогда прямо на территории полицейского участка Джумма Хан и Яхья Хан, которого полиция освободила, перестреляли их. Остальных погрузили и отвезли в Бара».

После всего происшедшего Сардар понял: если он хочет обрести свободу, рассчитывать нужно только на себя. Для начала пленник решил завоевать расположение харкаров, при каждом удобном случае старался услужить им. Такое примерное поведение не осталось незамеченным. Однажды Сардара вызвал к себе Джумма Хан и сказал, что хочет купить его и сделать пастухом. Со слезами на глазах подросток принялся благодарить «благодетеля». Через два дня он приступил к новым обязанностям — вместе с четырьмя харкарами стал пасти стадо ослов. Как-то раз, когда они гнали скотину на пастбище, Сардар оказался наедине с одним из харкаров. Трое других ушли далеко вперед.

«Улучив момент, я кинулся на моего стражника, сильно ударил его головой в живот, сбил с ног и бросился бежать,— рассказывает Сардар.— Встречавшиеся на пути деревни обходил стороной. Крестьяне все равно защитить не смогут, а обращаться к полицейским бесполезно. Они наверняка вернут обратно, рассчитывая на щедрое вознаграждение. Когда я подошел к Наушаре, решил зайти в город. Подумал, что уж там-то харкары не осмелятся схватить меня. В этом была моя ошибка. На окраине возле дороги сидели в засаде люди Джумма Хана. Так я опять распрощался с надеждой увидеть отца, мать, сестер.

В лагере мне пришлось дорого заплатить за побег. Не могу описать, какие муки я пережил. Придя в себя на следующее утро, увидел, что лежу в луже крови. Есть не давали, но товарищи тайком делились своей скудной едой. На работу меня не гоняли, зато избивали каждый день, чтобы запугать других. Однажды ночью я обнаружил, что тюремщики плохо закрыли замок, и сумел освободиться от цепей. Где бегом, а где ползком сквозь заросли колючего кустарника к утру добрался до ближайших армейских бараков. Там я попросил о помощи. Наконец пришла долгожданная свобода».

Такова трагическая история Сардара Ибрагима, рассказанная пакистанским журналом «Геральд».

Н. Максимова

Охотники Берингова пролива

Возвращение в Сиреники

Едва наша байдара обогнула мыс Чукотский, Тимофей Панаугье сразу засомневался, сможем ли высадиться в Сирениках — вдоль всего южного берега гулял накат, а возле поселка не было от него защиты — ни лагуны, ни берегового изгиба. За мысом Столетия, оценив силу прибойной волны, наш капитан твердо уверился — высадка будет на грани возможного. Да и бензин кончается, а идти еще часа два.

Недалеко от дома стрелок Витя Миенков разрядил карабин в сторону скал, и сильное эхо, вспугнув множество птиц, покатилось к поселку. Я догадалась — это способ известить людей в Сирениках, что кто-то идет к ним с моря и нуждается в помощи. Показался родной берег, весь в пене наката, словно в белом огне. На берегу никого, кроме двух ребятишек, но Тима отдает приказ готовиться к высадке. Он уже принял решение — будем «выкидываться на моторе». Удерживая байдару поперек волны на кормовом якоре и носовом конце, мы пойдем на моторе «до упора». Успех такой высадки во многом зависит от помощи встречающих, только где они?

Лицо Тимы становится отрешенным. В эти мгновения он один отвечает за жизнь пятерых людей и должен с честью привести байдару домой. Обычно тихий и застенчивый, сейчас он властно отдает распоряжения. Моторист Сергей Нанухтак бросит якорь, Витя — носовой конец, Коля Конюхов, наш орнитолог, поможет Нанухтаку выдернуть мотор, а мое дело — сберечь документы и полевые дневники от воды, если нас накроет волной или перевернет. Как всегда в трудные минуты, охотники невозмутимы, разговаривают мало.

Влажный воздух содрогается от ударов наката, кидающего на берег тысячетонные валы из воды и камней. Ребятишки заметили нас: один бежит в поселок, другой к берегу — принять конец. Из поселка по склону торопливо спускаются две фигурки взрослых. Успеют ли? Бензина осталось чуть-чуть.

Конец, привязанный к пых-пых — надутой нерпичьей шкуре-поплавку,— летит прямо под ноги подоспевших Николая Ранумая и Розы, верной жены Панаугье, всегда чувствующей приход мужа с моря. Подбегают еще люди, хватают конец, с силой упираются в песок, не давая прибойной волне перевернуть байдару. Нанухтак и Коля рывком вынимают мотор, успевая предупредить чирканье лопастей винта о гальку. Но якорь, брошенный мгновением раньше, не зацепил грунт, нашу лодку продолжает нести на берег, и, как ни стараются принявшие конец, они не могут выбрать и натянуть его. Тогда поразительно ловко, не выпуская румпеля, Тима поддергивает трос якоря, тот входит в грунт и тормозит наш полет.