Вокруг Света 1989 № 03 (2582) - [32]

Н. Максимова

Дочери леса

Мне довелось быть свидетельницей того, как Тайтаян два дня подряд преследовала оленя. В первый день он сумел ускользнуть от охотницы в сгустившихся сумерках. Тогда она вернулась в деревню, взяла собак и утром, разыскав след, опять начала преследование. К вечеру обессилевшее животное настолько замедлило свой бег, что Тайтаян догнала его и метко пустила стрелу, сразившую оленя» — так начинает свой репортаж в журнале «Нэчрл хистори» о женщинах-охотницах аэта антрополог Агнес Эстиоко-Гриффин.

В отличие от остальных народностей, живущих на Филиппинах и относящихся к южным монголоидам, аэта принадлежат к негритосскому типу австролоидной расы. Кстати, у этой народности, насчитывающей несколько десятков тысяч человек, есть и второе название— негрито, что по-испански значит «маленький негр». Внешне аэта действительно похожи на жителей далекой Африки: желто-коричневая кожа, блестящие черные волосы, большие темно-карие глаза. Вот только ростом они, как говорится, не вышли. У мужчин он в среднем составляет

150 сантиметров, а у женщин и того меньше — всего 140. Впрочем, в горах Сьерра-Мадре на восточном побережье острова Лусон, где живут аэта, у низкорослых есть преимущество — легче пробираться в лесной чаще.

Эта народность считается отсталой, поскольку «маленькие негры» сельским хозяйством почти не занимаются, а, как и много веков назад, добывают пропитание охотой и собирательством. Согласно общепринятой среди антропологов теории, в «примитивном» обществе охота — мужское занятие, ибо связана с риском и не по силам слабым женщинам. Их удел — сбор плодов, кореньев, трав да забота о домашнем очаге. Однако у аэта все женщины заядлые охотницы. Причем, как пишет Эстиоко-Гриффин, их добычей бывают и кабаны, и олени, и обезьяны.

Охотничье искусство девочки начинают постигать лет с десяти. Сначала они просто сопровождают матерей, бабушек, старших сестер; узнают места обитания и повадки зверей; учатся читать следы, командовать собаками, свежевать туши. Да и дома они играют не куклами, а луками и стрелами. Их первой добычей становится рыба на мелководье. С двенадцати лет игра постепенно превращается в серьезное занятие.

Мужчины и женщины даже в одной и той же семье придерживаются разной тактики. Первые предпочитают охотиться в одиночку, проводя долгие часы в засаде, или действуют ночью, ослепляя дичь светом привязанных к голове электрических фонарей. Женщины же обычно направляются в лес большой компанией, взяв с собой собак. Одинокие охотницы, вроде Тайтаян,— исключение. Хотя она признает, что с товарками сподручнее: идя цепью, загонщицы выгоняют оленей и кабанов на лучниц, так что нет необходимости в утомительных погонях. «Только вот говорят много-много, молчать не умеют. Половину дичи распугивают»,— считает Тайтаян. Причем у женщин охота обычно оказывается более результативной, чем у мужчин. По подсчетам Эстиоко-Гриффин, у сильного пола удачным бывает только каждый шестой выход, а у охотниц — каждый третий. Так что женщин аэта слабым полом не назовешь.

С. Барсов

За две тысячи лет до Трои

Поселение, открытое на Южном Урале, соответствует по времени и значимости таким крупным центрам раннегородской цивилизации, как Дашлы в Северном Афганистане, Саппали в Южном Туркменистане, Троя VI на северо-западе Малой Азии. Городище Аркаим отражает процесс вовлечения урало-казахстанского региона в круг мировых культур с высокоразвитым металлургическим производством. Уникальная сохранность памятника и, безусловно, выдающаяся научная ценность ставят задачу его всестороннего и полного исследования с привлечением всех заинтересованных научных организаций и специалистов страны. Академик Б. А. Рыбаков

Командир Ан-24 круто поднимает машину вверх и разворачивается на 180 градусов. Наконец-то под нами проплывает то, ради чего мы с Вадимом Мосиным и поднялись на полукилометровую высоту: изрезанный мыс, образованный слиянием небольшого степного ручейка Утяганка с рекой Большая Караганка, которая петляет у подножия горы Аркаим. И рядом четко вырисовывается на земле огромное, неправильной формы двойное колесо с кривыми спицами, сочно зеленеющее июньской травой. Даже не верится, что мы видим памятник древнейшей культуры, о существовании которого еще не ведало человечество. А пилоты пожимают плечами, недоверчиво смотрят на нас, как бы спрашивая: «И это ваш город?» Неопытным глазом трудно усмотреть за причудливыми изгибами степного рельефа извилины древних улиц и кварталов, а в темно-зеленых линзах неглубоких котлованов — жилища древних горожан. Утренние тени и растительность хорошо подчеркивают контуры обводного рва, развалы стен и укрепленных въездов. В средней части просматриваются круглая стена цитадели и остатки зданий. Две взаимно перпендикулярные улицы пересекают поселок, соединяя въезды с центральной площадью. Перед нами памятник, которому в литературе можно найти различные названия: «протогород», «квазигород». Но лучше по-русски — «ранний город», «формирующийся город»... Сохранность его ошеломляет. Ведь по материалу, извлеченному накануне из шурфов, ясно, что поселение существовало более 3500 лет назад. А между тем оборонительные стены, сложенные когда-то из грунта и дерева, сохранились на высоту до метра.