Вокруг Света 1989 № 02 (2581) - [36]

Владимир Сидоренко

«Решить самим жителям...»

Утренний мрак стремительно отступал перед розовеющим востоком.

— Остров Керкира с радостью встречает вас и приглашает к отдыху,— объявил диктор аэропорта...

— Да, на Керкире есть где отдохнуть и в предрождественские дни,— продолжил ту же тему и таксист на пути в город.

Первое, что бросилось мне в глаза на этой земле,— оранжевые огоньки мандаринов, горящие в зелени деревьев. Необычно — декабрь, и в то же время — мандарины на ветках, цветущая азалия, бирюза теплого, по нашим меркам, моря и ковер зелени, наброшенный на горы, на выступающие из моря скалы, даже на стены высоких домов.

Надолго останавливаемся перед картиной этой зеленой «атаки» на одну из стен Кастель Ново — некогда неприступной и несокрушимой Новой крепости Корфу (так называли Керкиру итальянцы). Побеги дикого винограда покрыли камни сверху, а в постоянно расширяющиеся трещинки втиснулись, втянулись, вползли корешки, проводящие свою разрушительную и... жизнетворящую работу. И, может быть, лет через сто эта крепостная стена предстанет перед взором будущего путешественника этакой зеленой плодоносящей горой. Жаль, что на современное оружие мы не нашли еще столь же эффективного и полезного природного «растворителя». Ну, поживем — увидим, возможно, природа и найдет противоядие человеческому безумию.

Если этот остров у западного побережья Греции часто называют жемчужиной, то, без сомнения, Ионические острова можно счесть целым ожерельем таких драгоценных украшений. Древний миф гласит, что в Керкиру — дочь реки Азополь — влюбился сам Посейдон и увез ее на свой заповедный остров, который и был назван затем в честь этого земного увлечения бога морей. Известно, что боги плохих мест не выбирают. От побережья Греции и Албании остров отделяет неширокий пролив. Сейчас на Керкире природа цвела и благоухала, а на горных вершинах противоположного побережья лежали белые шапки снега.

Афины, по нашим понятиям,— рядом, каких-то пятьсот километров, но, вылетев оттуда в туманно-моросящий день, приземлились мы в царстве тепла, цветения и праздника (остров был занят собой — готовился к празднику рождества). Гостиница, правда, охладила наш пыл — отопление тут не принято. Тогда быстрее на улицу, без пальто и шапки — там теплее. И в царстве зелени между богатырскими пиниями кокетливо выстроились пальмы, выстреливали пиками своих верхушек кипарисы, скромно серели оливковые деревья. Вообще-то последним и надо было бы занять тронное место в царстве деревьев Греции. Ведь легенда гласит, что в споре Посейдона, ниспославшего грекам воду и моря, с Афиной, подарившей им оливковое дерево, верх взяла богиня мудрости. Греки отдали ей пальму первенства за этот животворный подарок. Оливки для Керкиры значат много. Еще больше они значили для острова Корфу, когда он находился под венецианским владычеством.

Ионическими островами владели римляне, остготы, славяне, тут восседали воинственные варяги и герцог Карл Анжуйский. Венецианцы купили остров Корфу за 30 тысяч дукатов и стали возводить здесь свои укрепления.

Османская империя видела в Ионических островах камень преткновения для своей экспансии и постоянно вела атаку на них. Жители острова в условиях непрерывного давления с Востока должны были быть искусными мореходами, строителями и воинами, собирать богатые урожаи, хранить зерно и пресную воду на случай осады. А те продолжались непрерывно. Искусный венецианец Микеле Сан Микеле соорудил в XVI веке неприступные форты, башни и стены. В 1715 году турки о них обломали зубы и крепость объявили недоступной для любого противника. Так и было до 1797 года, когда аристократическая Венеция была

завоевана республиканской Францией. Солдаты Директории заняли и Ионические острова, которые обеспечивали господство в Адриатике. «Острова Корфу, Занте и Кефалония,— писал Наполеон,— имеют для нас больше значения, чем вся Италия». Бывшие правители островов венецианские аристократы — нобили были потеснены в своих правах, их родовую «Золотую книгу» знатности сожгли, а в центре города Корфу было посажено Древо Свободы. Однако многое из обещанного комиссарами парижской Директории уже не могло осуществиться.

Разворот истории был таков, что освобождала остров в 1798—1799 годах от новоявленных «хозяев» объединенная эскадра России и Турции под командованием вице-адмирала Ушакова. Турции жители островов не доверяли. Но Россия, хотя и была абсолютной монархией, пользовалась безграничным доверием населения. После падения в 1453 году Константинополя греки лишились своей государственности и надежды на ее восстановление связывали с единоверческой Россией. Во многом это оправдалось. И первым форпостом греческой самостоятельности стала Республика Семи Островов. В становлении и укреплении греческой государственности активное участие принял замечательный русский флотоводец адмирал Федор Федорович Ушаков, проявивший себя и как выдающийся дипломат и политический деятель.

Личность Ушакова привлекала меня давно. Победоносный флотоводец России не потерпел ни одного поражения в морских сражениях. А Фидониси, Тендра, Калиакрия, прославившие русский флот, вошли в учебники истории и военно-морского искусства.