Вокруг Света 1989 № 02 (2581) - [14]

— Я не получал приказания смотреть на часы,— выдавил он,— а тем более писать время на бумаге.

— Ну тогда я все напишу, а вы только подпишите.

— Нет, я лучше пойду спрошу у сержанта.

Мы тихо ждали. Вернулся охранник, выражение его лица не было многообещающим.

— Сержант сказал, что не получал никаких распоряжений.

Стало ясно, что мы попусту тратим время, что бюрократия не менее сильна и здесь, у берегов Атлантики.

Вновь башня Белем. 7 часов 20 минут. Подъезжает полицейский микроавтобус.

— Сеньор сержант, помогите нам зафиксировать время приезда советских журналистов,— обращается Сергей к старшему, сидящему на переднем сиденье.

— Это не входит в мои прямые обязанности.

— Но когда вы составляете протоколы, вы указываете время?

— Да, а разве у вас что-то случилось?

— Экипаж вот этой красивой машины прибыл из Москвы намного раньше, чем его ожидали,— сказал он, указывая на «Марусю».— Вы все поймете, посмотрев сегодня телевизор. А сейчас, пожалуйста, взгляните на часы и укажите на листке бумаги время.

Сержант — это было видно — искренне вознамерился нам помочь и про себя прикидывал, что может ему грозить, если он укажет точное время. В конце концов он посовещался с остальными. А посовещавшись, весь личный состав микроавтобуса расписался.

На полученном документе значилось: «Лиссабон, башня Белем, 16 сентября 1988 года, 7.30». И затем девять подписей.

Теперь было документально подтверждено, что быстрее нас из Москвы в Лиссабон на машине никто не ездил.

Париж — Мадрид — Лиссабон

В. Соловьев, наш спец. корр. Фото автора

Гагуджу в стране грез

Малангангерр. Национальный парк Какаду, север Австралии, близ Дарвина. Более 23 тысяч лет здесь жили люди. Аборигенов звали гагуджу.

Скала из выветренного песчаника возникает внезапно, как из-под земли. Странные существа глядят со стен; красные, охряно-желтые рыбы и другие животные, выписанные кистью безвестного художника. Тут же, в маленькой пещере, лежат человеческие череп и кости, а если внимательно осмотреть ее пол, можно увидеть каменные наконечники копий, скребки и кости животных, на которых охотились люди. На стенах пещеры с тщательно выписанными рыбами и ехидной соседствуют грубо намалеванные козы, свиньи и быки, впервые появившиеся здесь лет сто назад. Но особенно режут глаз «произведения искусства», бывшие в деле еще совсем недавно,— жестянки из-под пива, пластмассовые фляжки, ржавые электробатарейки. Свидетельства отступления одной культуры под натиском другой...

Кажется, что над этими безмолвными мертвыми скалами все еще витают духи их прежних обитателей. Старые кострища выглядят совсем свежими. И тем не менее народ гагуджу покинул пределы Малангангерра. Племя мигрирует в границах национального парка, а многие его члены и вовсе оставили земли предков. Сменится еще одно-два поколения, и культура гагуджу, чья история насчитывает более сорока тысяч лет, просто угаснет. Люди уйдут, воспоминания потускнеют, и вроде бы не было никакого народа...

Кто же такие гагуджу? Каково их мировоззрение? Как относятся они к окружающей природе? Американские кинодокументалисты Белинда Райт и Стэнли Бриден прожили в национальном парке Какаду полтора года и успели подружиться со многими аборигенами гагуджу. Здесь они услышали драматичную сагу о древнем народе.

«Первые семь месяцев,— пишет Стэнли на страницах журнала «Нэшнл джиогрэфик»,— мы фотографировали и снимали на кинопленку только зверей. Чтобы запечатлеть пару морских орлов в гнезде, пришлось устроить засидку на двадцатиметровой скале...»

Они проводили в таких засидках долгие часы, иногда целые дни, снимая громадных крокодилов, охотящихся на рыбу, стаи из сотен тысяч диких гусей на болотах, галдящих летучих лисиц на их дневных насестах. Иногда выдавалась возможность порыбачить, полюбоваться цветами и крохотными яркими оранжево-зелеными попугайчиками, пившими нектар.

Изображения в «картинных галереях» на стенах часто повергали их в растерянность. Чтобы понять картины, надо было глубже вникать в историю гагуджу.

Как-то раз, когда журналисты ехали на Ист-Аллигатор-ривер, их машину остановил один из старейшин. Этот высокий седовласый человек внушительной наружности назвался Большим Биллом Нейджи и объявил своим глубоким зычным голосом, похожим на рык:

— Я давно слежу за вами. Мы очень похожи. Вы тоже подолгу наблюдаете за животными и размышляете. Совсем как гагуджу.

В ответ на просьбу побольше рассказать о животных и наскальных изображениях неожиданно последовало приглашение:

— Приезжайте ко мне домой, в Кэннон-Хилл, там и поговорим. Расскажу вам свою историю.

Стойбище Нейджи расположено на сочном заливном лугу. Сам старейшина, скрестив ноги, восседает под сенью дерева. По окружности поляны разбросаны несколько домиков, в которых живет его род. Это — одно из обиталищ гагуджу.

Сейчас их старинная культура заметно поблекла, и тем не менее кажется странным, что только пять-шесть стариков, похоже, по-настоящему хорошо разбираются в том немногом, что от нее осталось. Эти старики — «говорящие архивы» гагуджу, ибо культура народа сохранилась только в их памяти.