Вокруг Света 1988 № 10 (2577) - [29]

Зато много лет спустя я попал в Африку!..

Мы ужинали в ресторане отеля «Космос». Сквозь вечернюю тишь как сквозь вату прорезались далекие звуки города Браззавиля, шумок улицы, на которой располагался наш отель, да еще едва слышался тихий, печальный голос Луи Армстронга, чьи песни здесь, в Африке, стали бессмертными.

К столику подошел генеральный директор отеля Бернар Лемер. Лемер — элегантен, изящен и худ, внешностью напоминает гусара времен Отечественной войны 1812 года — у него голубовато-седые, без единой темной пряди волосы, роскошные черные усы и густые угольно-блестящие брови, картинно прорисованные на узком бледном лице. Из-под бровей жестко синеют холодные, насмешливо-умные скептические глаза: месье Лемер, похоже, никому в этой жизни не верит, даже самому себе. Месье Лемер вежливо поинтересовался, все ли нам нравится,— вежливость была дежурной, как и «меню де жур», но тем не менее она была приятной. Мы ответили дружно: да, все нравится! Спасибо месье Лемеру и компании «Пульман», которые держат и отель и ресторан в образцовом порядке: уютно, чисто, вкусно, тихо, никто не наступает на ноги и не сыплет крошки в суп — обслуживание тут французское, и вообще месье Лемер умеет наводить порядок.

— В нашем ресторане вы можете заказать любое блюдо,— сказал месье Лемер.

— Можно ли что-нибудь из крокодила? — спросил я. И откуда только такое взялось? Кубу вспомнил, что ли?

— Крокодила сейчас нет,— помрачнел месье Лемер. Оказалось, что он не всесилен — в ресторане не было крокодильих отбивных! — Я должен узнать у своих друзей: может быть, кто-нибудь из них охотился в эти дни на крокодила. Если охотился, нам дадут мясо. Специально для вас,— Лемер поклонился,— специально! А вы ели уже крокодила? — вдруг спросил он.

— Нет. Говорят, мясо у него чересчур жирное — вот все мои гастрономические сведения о крокодилах.

— Вовсе не жирное,— возразил месье Лемер,— напоминает кролика, белое и нежное.

— Скорее курицу,— вставил сидящий за столом южноафриканский поэт Киорапетсе Котсисили.

— Нет, все-таки кролика,— твердо произнес месье Лемер.

На следующий день месье Лемер встречал нас на пороге отеля.

— Есть крокодил! — весело сообщил он.— Приходите в час дня на обед. Туда вот пожалуйте, не в ресторан, а туда.

Он показал на открытую, стоящую на семи ветрах хижину с тростниковой крышей. Такие изображены на десятках, на сотнях тысяч рисунков: раз Африка, то обязательно хижина из корья с деревянными подпорками, увенчанная похожей на перевернутое гнездо массивной, тяжело лежащей крышей.

Из этой вот кровли, а точнее, из отверстия, не обозначенного ни трубой, ни каким-нибудь каменным патрубком — чтобы тростник не запалился,— шел кудрявый голубой дым.

Готовила крокодилье мясо мадам Лемер, собственноручно готовила, не доверив священнодействие ни одному из поваров. Она из Гайаны — маленькой страны в Латинской Америке, где съесть крокодила (так она утверждала) — раз плюнуть; их, мол, едят в Гайане, как в Европе в деревне кур — сворачивают голову и в кастрюлю. Мадам Лемер вырезала филе, замочила его в специальном маринаде, составленном, как я понял, из уксуса, вина, перца, лукового сока и еще чего-то местного, неведомого, но очень острого. Нарезав филе, как шашлык, небольшими кусочками, насадила их на короткие деревянные шампуры. Дальше крокодил готовился, как готовится шашлык из обычного барана. В железный ящик были навалены камни, их раскалили. Чтобы дольше держался жар, сверху положили древесных углей и прикрыли решеткой — вот и мангал. Не только крокодила, быка можно зажарить!

Мадам Лемер была сменена на своем посту самим месье Лемером, справедливо рассудившим: одно дело — замариновать крокодила, другое — приготовить его на жару, последнее дело, несомненно,— мужское. Испокон веков у мужчины было два дела — добыть мясо и зажарить его. Женское — это супы и каши, уборка и дети, слезы и стоны. А мужское — мясо. Месье Лемер приготовил крокодила отменно — он, как и жена его, гайанка, знал в этом толк, чувствовал золотую середину — снимал мясо с решетки, не передерживая его ни на секунду.

В Африке, похоже, едят не только крокодилов — и мух, и бабочек, если с умом приготовить. А то и жаркое из личинок гигантских комаров — каково?

Но к крокодильему мясу я подступился с удовольствием.

Когда все уселись за стол, то пошли рассказы — как без них?

Месье Лемер рассказывал о родине своей жены, о прекрасной Гайане — о пальмах с десятикилограммовыми кокосами, о райских птицах, чье оперение ценится дороже золота, на этих птиц специально приезжают охотиться. О божественной рыбалке и девушках с нежными волнующими голосами, которых он никак не может забыть, хотя много лет уже женат и на коленях у него сидит, вертится маленькая черноглазая дочка Зара.

Бернар Лемер в первый раз добывал крокодила в Гайане. Выехали на охоту, когда землю сделала невидимой черная и густая, как смола, ночь. Кажется, у этой ночи была своя материя, своя плоть, вязкая, тугая, недобрая. Каждый охотник в пластмассовой каске, в каких ходят строители, с налобным фонарем, в руках — заряженные литыми пулями ружья. Ружья все время наготове —- с крокодилами промедленье опасно, нападают они стремительно, дай бог успеть выстрелить. Опоздаешь на миг, на десятую долю секунды — и прежде выстрела оглушающе хлопнет крокодилова пасть!