Вокруг Света 1988 № 01 (2568) - [3]

Кордон «Южный», где он несет свою вахту, живя в отдаленной глуши с женой и двухлетним сынишкой, находится в изначалье озера Аян, узкой лентой растянувшегося в горах на добрых пятьдесят километров. Здесь первыми встречают стада оленей, и егерь ведет наблюдение за тем, как проходит это традиционное шествие.

Первые стада появились в заливе, на берегу которого разместился кордон, десятого мая. Позже, чем обычно. Зима выдалась на редкость суровой, морозы достигали пятидесяти градусов, и долго затем держались в горах холода. Но, как и всегда, поначалу олени пошли извечной дорогой, держась поближе к лесу и скалам противоположного берега. И так шли три дня, волнами скатываясь со склонов гор на лед залива, недолго отдыхая, растягиваясь затем длинной цепочкой. Впереди каждого стада шла безрогая важенка, напоминавшая издали ослицу, а за нею все стадо, где взрослые олени чередовались с годовалыми оленятами. На фоне леса, заснеженных склонов громадин гор животные напоминали цепочку муравьев, ползущих по одной только им ведомой тропинке.

Вчера шествие оленей через залив неожиданно прекратилось. Мы терялись в догадках. Лишь под вечер, услышав шум осыпающихся со склона камней, взглянули вверх и обнаружили стадо оленей, бредущих по склону наверх. Человеку на этом склоне не то что идти, трудно было бы устоять, а олени безостановочно шли и шли и вскоре поднялись на плато. Невольно поражаешься крепости их ног, силе мышц и неутомимости сердца.

Воспользовавшись перерывом в шествии оленей, Андрей решил собрать расставленные по озеру песцовые ловушки да навестить соседа, егеря кордона «Северный». С утра со своим напарником Алексеем принялись они сооружать деревянную клеть для саней, в которой было бы удобно везти ловушки, и тут вдруг в глубине залива заметили «дикаря». Олени скапливались на льду, но и вперед не шли, и на гору не поднимались. Будто раздумывали или чего-то ждали.

В окуляры стереотрубы была отлично видна широким фронтом растянувшаяся по льду залива оленья рать. К ней подходили все новые и новые отряды. В догадках нам пришлось теряться недолго.

Олени, как и вчера, избрали «горный» вариант. Передовой отряд исчез в лесу, начав взбираться по склону. Но едва хвост стада исчез за деревьями, как мы услышали отдаленный звериный рев, повторившийся несколько раз. Мы увидели, как стремительно выскакивают из лесу олени. Лишь отбежав на середину залива, животные застывали и, повернув голову назад, внимательно приглядывались к лесу.

— Медведь, черт лохматый, засел на тропе и рявкает,— пояснил мне Андрей.— А ведь до тропы километров шесть будет! Ладно, с лесным бродягой, думаю, они сами разберутся, не очень-то этот зверь им страшен...

И вот уж мы мчим по заледенелой поверхности озера Аян. Андрей восседает на «Буране», Алексей на передке саней, я стою на концах полозьев саней сзади, держась за клеть. Время от времени мы останавливаемся. Алексей выбивает сапогом из снега песцовую ловушку, швыряет ее в клеть... Вижу, что наш маршрут повторяет тропу днем ранее прошедших здесь оленей. Они тоже двигались вдоль берега на север. Часа через два-три, следуя их путем, и мы должны добраться до кордона «Северный» — хорошо знакомой мне избы, с которой много лет назад началось мое знакомство с плато Путорана.

Построили избу то ли охотники, то ли рыбаки. По всему было видно, что готовились они жить здесь долго и основательно. Соорудили коптильню, баньку, лабаз, но позже, все оставив, уехали. Изба эта очень пригодилась охотоведам промысловой лаборатории Научно-исследовательского института сельского хозяйства Крайнего Севера, когда подошел черед делать доскональную ревизию природы путоранских гор. Ее использовали как базу для проведения ежегодных многомесячных экспедиций.

И сейчас, много лет спустя, я в деталях помню тот день, когда впервые повстречался здесь с дикими оленями. Безрогие, светлошкурые, неторопливо и грациозно переступающие по снегу, они появились на вершине, как горные духи. С охотоведом Евгением Громовым мы замерли под прикрытием покосившихся лиственниц. Олени снежной лавиной скатывались вниз. Едва ли не в двух шагах от нас они перешли по льду реку, а следом уже подходило следующее стадо, третье... Мы просидели в своей случайной засидке около часа. Тогда-то Громов, московский охотовед, впервые оказавшийся в этих горах, высказал мысль о том, как было бы здорово сохранить этот уголок земли в таком же состоянии для наших потомков.

Сохранить для потомков... Об этом, как выяснилось, подумывали и норильские охотоведы. Обследуя плато Путорана, они отыскали, помимо зимующих здесь многотысячных стад оленей, немало полярных волков, росомах, бурых медведей, лосей, соболей, песцов, зайцев, горностаев, пищух, летяг, белок. Кроме редких соколов-кречетов, в этих местах водились ястребы, канюки, белоплечие орланы, а на лето слеталось много птичьей мелкоты. Но главное, охотоведы установили окончательно, что путоранский снежный баран — чубук, или толсторог, как его еще называют,— отнюдь не мифическое, а реально существующее животное.