Вокруг Света 1987 № 01 (2556) - [6]

Несколько скучноватое перечисление, но для страны это богатство. Хотя, признайтесь, вам хочется сразу услышать что-то необыкновенное, узнать о каком-нибудь эфиопском Клондайке. Что ж, есть и такие месторождения — перспективные запасы платины и золота...

Позднее я услышал о русском горном инженере Н. Н. Курмакове, который в 1903 году при разведке золота обнаружил здесь платину. Это месторождение было практически выработано еще при императоре Хайле Селассие. В годы правления императора хищнически эксплуатировались и золотые прииски Адолы, что на юге страны, в провинции Сидамо.

Много полезного я узнал от Виктора Михайловича Шульги, геолога из Казахстана, обучающего эфиопских коллег методике картирования и поисковым работам.

— Все «сливки» были сняты еще до революции: ведь добыча золота шла на поверхности. В конце семидесятых годов, когда Эфиопия начала сотрудничать с нами, следовало искать новые месторождения, разрабатывать новые способы добычи. Дело осложнялось тем, что представители компаний разных стран вели поиски хаотично, бессистемно. Поэтому группа советских геологов прежде всего занялась среднемасштабным картированием золотоносного района в провинции Сидамо. Составила обстоятельную геологическую карту и... открыла в Эфиопии крупное месторождение коренного золота. Первое такое важное открытие наших геологов здесь,— подчеркивает Шульга.— Теперь проводится разведка, подсчет запасов золота, определяется технология добычи — заниматься ею будет государственное предприятие «Адола-голд».

Я бывал в районе Адолы с эфиопскими геологами — замечательное получилось путешествие,— продолжает Шульга,— Да вот и моему коллеге, эксперту по разведочному бурению Григорию Трифилиевичу Загибайло этот прекрасный край запал в душу.

— Да, я объехал почти все провинции,— подтверждает Григорий Трифилиевич.— Но яркие пейзажи Сидамо — а они там разные, от высокогорных до тропических—до сих пор стоят перед глазами, как образ всей Эфиопии...

На прииски Адолы

Дорога из Аддис-Абебы в провинцию Сидамо идет по высокогорью. На заоблачных плато с трудом вызревает ячмень, а рядом — глубокие тектонические впадины. В низинах зеленеют тропические растения, растут диковинные плоды, а неподалеку — ровная плоскость выжженной солнцем саванны.

Постепенно дорога опускается в рифтовую долину. Великий Африканский рифт, или грабен — гигантский разлом в земной коре, пересекает Эфиопию от Красного моря и дальше уходит в Кению и Мозамбик. К западу от него поднимается Эфиопское нагорье. Рассеченное долинами рек, оно таит в своих недрах под вулканическими покровами залежи рудоносных пород. С востока к рифту примыкает нагорье Сидамо, увенчанное вершинами высоких гор.

Вытянувшиеся вдоль дороги глубокие озера манят проезжих прохладой своих вод. Самое северное в цепи этих рифтовых озер — пресноводное озеро Звай. Здесь можно остановиться на рыбалку. Пока выберешь место, свободное от лоснящихся туш бегемотов, в воздух поднимутся тучи вспугнутых птиц: розовые фламинго, пеликаны, цапли, ибисы, выделяющиеся изогнутыми клювами и черно-белым оперением. А выше всех парит африканский белогрудый орел-рыболов. Рыбалка бывает весьма удачной: попадаются крупные сомы на 40—50 килограммов.

Соседнее озеро Лангано — любимое место отдыха и купания эфиопов. Сюда приезжают даже из Аддис-Абебы. В последние годы озеро привлекло внимание геологов и энергетиков. Зона рифтовой долины, обширный вулканический район — перспективный источник тепла.

Четыре скважины, пробуренные близ Лангано, добрались до глубинных источников с температурой воды 320 градусов по Цельсию. Специалисты в Аддис-Абебе считают, что ресурсы подземного тепла района Лангано со временем позволят удовлетворить потребности южной Эфиопии в энергии и сократить тем самым импорт нефти.

За озерами, насколько хватает взор, раскинулось желтое полотно саванны. Оно утыкано, словно гигантскими грибами на тонких ножках, зонтичными акациями и бурыми пирамидами термитников.

Вскоре появляются покрытые зеленью останцовые базальтовые горы с отвесными склонами, издали похожие то на сторожевые башни, то на средневековые замки. Эти столовые горы называются «амбы». В старые времена они служили естественными крепостями для населения во время войны. На неприступных горах возводились военные укрепления, строились монастыри. Но эти же обрывистые амбы использовались правителями и как места ссылок и тюрем.

После Ауасы — центра провинции Сидамо — начинается настоящее буйство зелени: рощи, засеянные поля, снова чащи деревьев. Очень много рощ зеленого бамбука. Встречаются деревни, более «африканские» по виду, чем в провинции Шоа, где находится Аддис-Абеба. Вытянутая вдоль дороги деревенская улица застроена хижинами-тукулями. Здесь их делают из стволов молодого бамбука, конусовидные крыши похожи на монгольские шапки. Тукули топятся по-черному. Очаг обычно устраивают у входа, но, когда подъезжаешь к деревне вечером, видно, как она курится дымами, идущими изо всех щелей хижин.

Медленно возвращаются после работы крестьяне с мотыгами на плечах. Деревни окружены полями кукурузы и тефа. Этот местный невысокий злак с маленькими зернышками занимает заметное место на эфиопских полях, что на первый взгляд странно: урожайность его невысока — меньше, чем у ячменя и пшеницы. Разгадка проста — зерна тефа содержат много железа, так необходимого человеку при скудном кислородном пайке в условиях высокогорья. Культивируя издавна это полезное растение, крестьяне высевают красный теф и черный (разница в цвете семян), но особенно выделяют белый теф, из которого выпекают ынджеру — эфиопский кисловатый хлеб в виде круглых тонких лепешек.