Вокруг Света 1986 № 12 (2555) - [12]
Местная молодежь радостно встретила самолеты, нас окружила веселая толпа, и мы двинулись в сторону поселка. Около двух десятков лачуг, сделанных из палок, шкур и обрывков брезента, представляли собой довольно убогое зрелище. Чуть поодаль стояли большие загоны для крупного рогатого скота и коз. Кстати, именно такие загоны являются в какой-то степени причиной опустынивания. Кочевые племена делают их из живых побегов акации и других деревьев. По данным исследовательской станции, на загоны для скота каждая семья использует в десять раз больше древесины, чем идет на дрова для приготовления пищи. А деревья в этих местах служат единственным естественным препятствием на пути пустыни.
В центре деревни на плетеном кресле важно восседал вождь. Заместитель заведующего информационной службой ЮНЕП Улафон Лонгерман предподнесла старцу сувениры и через переводчика представила ему всю нашу многонациональную группу.
Вождь разрешил осмотреть свои владения, но, разумеется, запретил использовать фотокамеры. У ветхих лачуг стояли женщины, дети со вздутыми животами. Голодная пора, вызванная засухой, только что кончилась, и для племени наступали лучшие времена...
Изгороди для скота сделаны по новой технологии — сложены из камня. Это дело более трудоемкое, зато сохраняется растительность. После выжигания трав в загоне такие изгороди вновь можно использовать. Сотрудники станции также приучают кочевников к строительству загонов из сушняка. А прямо на границе песка зеленеют новые посадки акации. Скотоводов приучают ухаживать за деревцами и не давать скоту их вытаптывать.
...Вероятно, все мужское население деревни вышло провожать нас — самолет здесь не частый гость,— и вождь любезно пригласил нас залетать в гости.
Найроби — Москва
Сергей Трофименко, действительный член Географического общества СССР
Севастополь в декабре сорок первого
Перед рассветом корабли вошли в густой туман и снизили ход. Потом и вовсе легли в дрейф: впереди были минные поля. Туман заливал море сплошной непроницаемой мутью, потом он посветлел, и сгустки его холодными бесформенными медузами пластались по палубам, пеленали надстройки, заползали в коридоры, переполненные, как и все помещения на кораблях, измученными качкой людьми. Было тихо, только волны монотонно ухали под бортами. Даже в радиорубках была необычная тишина: в целях маскировки строжайше соблюдалось радиомолчание. Невысокий, коренастый человек неподвижно стоял на открытом крыле мостика, втянув голову в плечи. Кожаный реглан, туго перетянутый ремнем, поблескивал от сырости.
Время от времени человек поеживался, словно ему было знобко тут стоять, и тогда он доставал аккуратно сложенный белый платок, снимал фуражку и вытирал лысую голову таким торопливым движением, словно ему было жарко. Затем резко опускал руку, отчего с рукава, украшенного большой звездой и тремя серебристыми полосами, срывались капли воды и падали на влажную палубу. Человек снова застывал в неподвижности, устремив напряженный взгляд в серую муть тумана. Его думы были нелегки в этот час, и потому толпившиеся на мостике командиры не подходили к нему, не мешали. Командующий Севастопольским оборонительным районом вице-адмирал Октябрьский с досадой думал о том, что все получается не так, как хочется. Такая была задумана операция, что, может быть, изменила бы всю обстановку на Южном фронте: внезапным десантом овладеть Керчью и Феодосией, высадить войска, а затем совместным ударом от Севастополя и Керчи выбросить немцев из Крыма. Но Манштейн опередил, начав штурм Севастополя,, и приходится часть войск, предназначенных для высадки в Керчи, перебрасывать в Севастополь, приходится по приказу Ставки самому мчаться сюда, отстранившись от руководства намеченной десантной операцией. Почему немцы все время опережают? Почему?
Конечно, он понимал, что все дело в стратегической инициативе: пока она в руках противника, трудно что-либо изменить. Но от такого понимания легче не становилось, даже разгоралось желание теперь же, немедленно, ошеломить врага, чтобы он не сразу пришел в себя и бежал, растерянный, не понимающий, что происходит. Такой операцией может стать та, задуманная Керченско-Феодосийская...
И вот теперь приходится ждать, пока рассеется туман. Но это значит дать себя обнаружить противнику. А у него близки аэродромы, артиллерия. Ладно бы просто бой — боя моряки не боятся, но главная задача этого похода — доставить в Севастополь подкрепления, высадить в целости тысячи людей, которыми до отказа забиты корабли. Может быть, уйти далеко на юг и вернуться следующей ночью? Но где гарантия, что немцы за сутки не продвинутся к Северной бухте? Тогда уж в нее не войти...
Октябрьский снова достал платок, вытер голову и вдруг подумал, что прорыва эскадры в Севастопольскую бухту среди бела дня противник наверняка не ждет. Массированный налет авиации опасен только в море, а там, в бухте, корабли будут под прикрытием всей артиллерии оборонительного района, всей авиации, пусть малочисленной, но героической. Да своя корабельная артиллерия, да дымзавесы...
Сержант Моррис вернулся в Англию после долгой службы в Индии. С собой он привёз усохшую обезьянью лапку, которая может выполнить три желания владельца. Самому Моррису эти три желания счастья не принесли. Но его друг Уайт, несмотря на это, выпросил у сержанта лапку.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Трое друзей только-то и хотели — спасти островитян-полинезийцев от грядущего захвата европейцами. Они забыли, к чему может привести одна-единственная бабочка, раздавленная на дороге прошлого.И грянул гром…И история пошла по другому пути. Только совсем не по такому, какого ожидали трое наивных спасителей…Полагаете, это Рэй Брэдбери? И ошибаетесь. Это — «Слепые поводыри» Евгения Лукина. Фантастика забавная — и щемяще-горькая. Фантастика необычная. Оригинальная до предела.Это — «эффект бабочки» по-русски. Не больше и не меньше.
Столкновение цивилизаций — европейской, доросшей лишь до каравелл и пушек, и полинезийской, оперирующей авианосными катамаранами и боевыми ракетами… И снова трагедия конкисты повторяется — но на этот раз конкистадоры не носят кирас, их обнажённые тела покрывает боевая татуировка…
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
«Семидесятый меридиан» — книга о современном Пакистане. В. Пакаряков несколько лет работал в стране собственным корреспондентом газеты «Известия» и был очевидцем бурных событий, происходивших в Пакистане в конце 60-х — начале 70-х годов. В очерках он рассказывает о путешествиях, встречах с людьми, исторических памятниках, традициях. Репортажи повествуют о политической жизни страны.
Автор, молодой советский востоковед-арабист, несколько лет живший, в большой теплотой и симпатией рассказывает о повседневной жизни иракцев во всем ее многообразии. Читатель познакомится с некоторыми аспектами древней истории этой ближневосточной страны, а также найдет в книге яркие описания памятников прошлого, особенностей быта и нравов народа Ирака, современных его пейзажей.
Ирина Летягина в свои 26 лет была успешным юристом в крупной консалтинговой компании, жизнь била ключом, но чего-то явно не хватало. Все твердили о том, как нужно и как правильно жить, но никто не говорил, что на самом деле нужно жить так, как хочется самой. Потеряв всякое желание развиваться в юриспруденции, оставив престижный университет за спиной и бросив нелюбимую работу, Ирина отправляется в путешествие без обратного билета. И все только для того, чтобы найти себя и узнать, какой путь предначертан именно ей.
Меня зовут Джанан Аббас, и я сирийская беженка. Моя семья не отличалась от сотни тысяч других семей, но война, беспощадно нагрянувшая, превратила наши надежды в химеру. Моя история начинается с бегства, она о том, через что нам пришлось пройти, чтобы добраться до земли обетованной. Моя история о людях, лишившихся крова, родины и уважения. Моя история о погребенном под слоем пепла будущем и развеянных по ветру мечтах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Константина Колотова, современного российского путешественника, отправившегося в кругосветное путешествие на велосипеде, приглашает читателя разделить этот дальний (и до сих пор продолжающийся) путь по величайшим точкам планеты Земля. Настоящая книга призвана показать, что мир бесконечно глубок и прекрасен.