Вокруг Света 1986 № 05 (2548) - [23]

— Теперь у нас есть база строительной индустрии, целый комплекс заводов,— продолжает архитектор,— и они будут выдавать свой, тобольский вариант домов.

— Что за тобольский вариант?

— У нас сильные ветры, абсолютный минимум температуры 46 градусов. Раз в двадцать лет ветер достигает 32 метров в секунду. Архитекторам и строителям приходится учитывать это.

Карандаш архитектора коснулся берега Иртыша.

— Здесь будет центр нового Тобольска. Правда, мы сейчас научились проектировать в пространстве, но не во времени.

— То есть?

— Понимаете, важно сделать пространство человеческим... Как оказалось, город построить легче, чем обжить его. Мне и моей дочери не через двадцать лет, а теперь нужны и спортивная площадка, и библиотека, и театр, и «цветовой климат» микрорайонов, и зелень во дворах, и центры общения людей. Ведь семьи в основном здесь живут с молодые...— Борис Асирович помолчал, а потом добавил: — К сожалению, эти «мелочи» мы нередко упускаем из виду. Вот поэтому я и говорю — научились строить в пространстве, но не во времени.

— Ну а старый город?

Архитектор протянул мне толстую тетрадь — проект охранных зон. Просматриваю страницы, наполненные расчетами и графиками.

Любопытно, каждый мало-мальски ценный памятник взят на учет, описан, дана его характеристика. «Дом декабриста Фонвизина Михаила Александровича, в котором он жил в 1843—1845 годах в ссылке. Деревянный, одноэтажный, с мезонином. Улица Б. Октябрьская. Детская библиотека». Или: «Польский костел, построенный для ссыльных польских патриотов. Каменный. Улица Р. Люксембург. Кинопрокат». Наряду с этими данными в проекте приводятся записи из книги М. С. Знаменского «Исторические окрестности города Тобольска», изданной в Тюмени в 1901 году. Коротко воспроизводится история возникновения города и дается физико-географическая характеристика места, где стоит Тобольск. Сколько же разнородных фактов пришлось собрать и осмыслить авторам проекта, чтобы на основе их сформулировать принципы реконструкции старинного города!

Из проекта нетрудно понять, что и в подгорной, и в нагорной частях будут, естественно, сохранены наиболее ценные памятники. Но в верхнем городе, который уже сильно изменил свое лицо, предполагается оставить в неприкосновенности лишь несколько «деревянных» улиц, неподалеку от кремля, и создать музей деревянного зодчества под открытым небом. Вообще верхний город более сложен для реконструкции — ведь он как бы переходная, буферная зона к городу новому. Застройка здесь должна вестись особенно осторожно, а дома будут повышать свои этажи только по мере удаления от Троицкого мыса, чтобы не закрыть лучи главных улиц города, которые сходятся к кремлю. Ансамбль кремля, вновь организованные общественный центр, туристический комплекс, стадион и музей деревянного зодчества составят, как говорят специалисты, основу архитектурно-пространственной структуры нагорной части и помогут связать старый город с новым.

— Надеюсь, вы поняли главное,— архитектор заметил, что я закрыла тетрадь.— Должен быть сохранен неповторимый силуэт города — с перепадами рельефа, с доминантой кремля, с планировкой улиц, заложенной еще екатерининским планом 1784 года, с природой, наконец, вольно шагнувшей в город. Мы дорожим традициями сибирского градостроительства...

Наверно, в жизни каждого города рано или поздно наступает время перемен. Это интересное, но трудное время, когда пласты истории сталкиваются словно при геологических подвижках, с той существенной разницей, что человек в силах управлять происходящим.

Такое время переживает сейчас Тобольск.

Тобольск — Москва

Л. Мешкова, наш спец. корр.

Мате

Я уезжал из Аргентины, и мне хотелось привезти в Москву сувенир на память об этой стране. Полдня бродил я по Буэнос-Айресу, но так ничего и не купил. Какую вещь приобрести? «Болеадорас» — веревки с каменными шариками на концах, которыми в Патагонии ловят страусов и оленей? Или «чаранго» — индейский струнный инструмент с корпусом из панциря броненосца? А может, фигурки птиц из родохрозита — красивейшего камня, называемого здесь «розой инков», или гигантские узорные стремена местных скотоводов гаучо?

Около небольшой лавчонки я задержался дольше обычного и, наверное, обратил на себя внимание продавца — пожилого человека в потертой шляпе и цветастом шарфе, несколько раз обмотанном вокруг шеи. Остро взглянув на меня, он наконец решился спросить, что бы я хотел купить. Услышав о том, что я ищу самый-самый аргентинский сувенир, понимающе кивнул и уверенно произнес:

— Тогда вам не нужны ни андская флейта, ни бычий череп, ни модель парусника, ни шпоры... Послушайтесь совета старого Хосе Морено — купите мате...

Как же я мог о нем забыть! Мате — так называют и небольшой сосуд-тыквочку, и напиток, который в ней готовят и из нее пьют. И порошок, используемый для приготовления этого напитка, и дерево, из листьев которого этот порошок делается, тоже называется мате.

Впервые я попробовал его в Сан-Лоренсо, небольшом городке на берегу реки Параны. Местный муниципальный советник, глава любезно принимавшего меня семейства, счел своим долгом в первую очередь рассказать мне о любимом аргентинцами и очень полезном напитке. — Мате,— вдохновенно говорил он,— питателен, богат витамином С, обладает тонизирующим действием. Еще индейцы гуарани считали, что этот напиток укрепляет организм, и принимали его в качестве лечебного средства. Аргентинские гаучо, которые употребляли в пищу исключительно мясо и мате, никогда не страдали авитаминозом...