Вокруг Света 1986 № 04 (2547) - [26]

Летом на раскопки Гермонассы приехали московские археологи. Анна Константиновна, когда услышала о находке, сразу отправилась в местный музей. Опытному специалисту по изучению древних культур было достаточно первого взгляда, чтобы сразу определить истинную ценность находки — рельеф несомненно был создан греческим скульптором не позднее IV века до нашей эры. Таких подарков таманская земля до сих пор не преподносила археологам.

На плите был изображен греческий воин. Уцелела только левая часть рельефа: края его обкололись, недоставало вытянутой вперед левой руки, державшей, по-видимому, круглый щит, обкрошилось на месте давнишнего излома лицо. Несмотря на это, сохранившаяся часть рельефа была очень выразительна: в движении распахнулся короткий плащ гоплита, скрепленный на шее застежкой-фибулой, открылось красивое тренированное тело. В правой руке воина недоставало короткого меча.

«Возможно, этот кусок плиты некогда составлял лишь небольшую часть развернутой рельефной композиции»,— подумала Коровина и немедленно приняла решение послать в «Юбилейный» археологов.

Наскоро сформированный отряд возглавила Елена Савостина. Те полчаса, пока автобус вез их к «загадочному» полю, Елена не могла справиться с волнением. Что дадут сплошные раскопки? Вдруг посчастливится открыть античный город? Или найти остатки разрушенного святилища, стены которого украшали рельефы?

Когда вышли из автобуса, немного успокоилась. Поле было почти не тронуто вспашкой. Ветер с моря волновал бурьян, вдали, за полоской кустарника, мелькали разноцветные точки проносившихся по шоссе автомобилей.

— Где будем копать?— спросила Елена Анатольевна, лишь только рабочие закончили разметку поля на квадраты.— Справа или слева?

Она спросила, конечно, в шутку. Какая разница, откуда начинать, когда их всего восемь человек — она и семеро студентов Красноярского пединститута. Кто-то предложил бросить монетку наудачу. Выпало идти в левый западный квадрат.

— А вдруг промахнулись?— не выдержал кто-то из новичков, безрезультатно покидав землю несколько дней. Штык за штыком углубляли ребята раскоп, но ни одного предмета, даже самого пустякового, им не попадалось.

Миновало несколько грустных дней. Наконец чья-то лопата ударилась о камень. Осторожно, руками, расчищали археологи уложенные в ряд неровные плиты. Перевернули первые — ни изображений, ни надписей на них не было.

Приехали гости из соседней Фанагорийской экспедиции.

— Не повезло Лене,— сочувственно заметил кто-то, оглядев раскоп.— Искали город, а нашли рядовой могильник небогатого грека. Мраморная плита с воином могла попасть сюда случайно.

 

Осталась позади вторая неделя кропотливой монотонной работы. В раскопе обнажились аккуратно утрамбованные мелкие камни. И тут Елена поняла, что ее коллега ошибся. Обломанные плиты и мелкие камни могли означать дорогу.

— Плиты — это вымостка,— объясняла она рабочим.— Но куда вел этот путь, пока не знаю...

Но теперь Елена Анатольевна чувствовала себя уверенно: они копали неизвестное античное поселение.

Приехала Коровина, оглядела бережно расчищенную платформу, сложенную из каменных плит, и недоуменно посмотрела на Елену:

— А что же вы их еще не переворачивали?

Савостина улыбнулась:

— Так давайте начнем!

По команде студенты бросились осторожно поднимать плиты. Ученые завороженно смотрели: среди камней с гладко обработанной поверхностью лежало несколько фрагментов с рельефными изображениями.

— Это чудо!— только и смогла сказать Анна Константиновна.

 

Некоторое время она и Елена Анатольевна ползали на коленях от камня к камню, очищая их от земли, разглядывая известняковые плиты с изображениями колчанов и мечей, рук и голов. И все-таки три крупных фрагмента удалось точно соединить по местам неровных сколов.

В центре сложенного, как мозаика, рельефа сразу бросались в глаза две фигуры. Всадник, схватив за длинные волосы женщину-воина (так показалось с первого взгляда), занес над ее головой тяжелый меч.

 

Отчаянно взмахнула воительница дротиком, но ничто не могло спасти ее от разящего удара. Чуть выше, над этими фигурами, другой меч пронзил чью-то грудь, безжизненно повисла рука... За переплетением тел, рук и ног, принадлежавших фигурам, оставшимся за пределами уцелевшего фрагмента, проступал силуэт лошади, на шее которой странно смотрелись перевернутые головы без туловищ.

 

Этот второй рельеф, найденный возле виноградника в «Юбилейном», отнюдь не походил на первый, находящийся в Таманском музее. В них не было ничего общего — ни в сюжете, ни в манере исполнения. И даже материал рельефов отличался — вторая плита была не из мрамора, а из более мягкого камня, который издавна добывали на Керченском полуострове. Когда-то давно эту большую известняковую плиту специально раскололи, чтобы вымостить площадку.

 

 

Несомненно, над этим действительно чудом уцелевшим рельефом трудился талантливый боспорский скульптор, живший в конце IV — начале III века до нашей эры. И, как видно, был он не менее искусен, чем современные ему греческие мастера поздней классики, имена которых хорошо известны из истории античного искусства. Но работал местный мастер иначе — от греческих работ рельеф отличается и необычным, неканоническим расположением фигур, и своеобразной манерой обработки камня. Вероятно, немало замечательных и самобытных художников жило в столице Боспора — Пантикапее и других городах государства, расположенного по обеим сторонам Боспора Киммерийского — современного Керченского пролива.