Вокруг Света 1985 № 06 (2537) - [25]

Много интересного можно рассказать об истории слов, рожденных географией, но для первого раза — достаточно.

Игорь Лалаянц

В поисках Атлантиды

 

Продолжение. Начало см. в № 5 .

И еще. С того момента, как мы открыли «подводную стену керамики» у Псиры, мысль об опустошительном цунами, которое могло уничтожить минойскую цивилизацию, приняла у меня форму подлинного наваждения. Что, если, как предполагают многие археологи, Атлантида никогда не существовала в Атлантическом океане, а располагалась в Средиземном море? Подобная идея ничем не хуже других. Кроме того, у нас есть неоспоримое преимущество — мы исследуем Восточное Средиземноморье и можем попытаться своими силами проверить аргументацию «средиземноморской» гипотезы... Не думаю, что нам удастся окончательно решить вопрос Атлантиды, да и кто всерьез может претендовать на это? Но я надеюсь продвинуться в том или ином направлении.

Загадка бухты Сен-Жорж

Я увлекаю Альбера Фалько, Бернара Делемотта и Ивана Джаколетто в экскурсию над заинтересовавшим нас подводным выступом в бухте Сен-Жорж. Мы наконец получили разрешение на раскопки.

Мы медленно плывем над подводным выступом и понимаем, что это не природное образование. Каково же назначение огромной искусственной насыпи, находящейся всего в пяти метрах от поверхности и возвышающейся над дном бухты, чья глубина достигает 20 метров? В определенную историческую эпоху, когда уровень Средиземного моря (как, впрочем, и других морей) был примерно на пять метров ниже, чем у современного океана, это сооружение выступало над водой. Когда мы добираемся до широкой платформы, которая связывает сооружение с береговой структурой, все становится ясно.

...Мы стоим на большом закругленном молу крупного порта. Гавань кишит ширококорпусными торговыми судами, которые принадлежат доброй дюжине наций — критянам, египтянам, финикийцам, микенцам, троянцам... Видны даже боевые корабли — у них вытянутые формы, а форштевень усилен бронзой. По мокрым набережным бродят матросы, пассажиры, грузчики. Македонцы, сирийцы, сицилийцы, египтяне, карфагеняне, критяне, афиняне торгуются, беседуют. У каждой группки свой язык, а между собой они изъясняются на своего рода эллинском «пиджине» из нескольких десятков слов, которые все понимают... Склады (вдоль их развалин мы сейчас идем) забиты тюками со щетиной, рулонами шерсти, тканями, ящиками с инструментом, оружием, рядами амфор с маслом, вином, зерном, солониной, плодами, пряностями, душистыми травами... Мы совершаем прогулку по громадному торговому центру античного мира!

Неподалеку поднимает паруса и готовится к выходу в море корабль. Куда он возьмет курс? На Александрию, Тир или Фокею (Марсель)? Вокруг причалов высятся дома богатого могущественного города, чьи внушительные крепостные стены не по зубам пиратам...

Я обрываю свой сон наяву... Чтобы проверить эту версию, надо удалить осадки и посмотреть, что они скрывают.

Сто квадратных метров, на которых будет «пастись» наш отсос, выбраны там, где, как я думаю, располагались доки античного порта. Машина примется за работу и с безразличием выплюнет все, что лежит на дне. Ведь если в гавани и есть что-нибудь стоящее, то оно обязательно сохранилось на складах. Нам придется «перелопатить» с помощью отсоса 4000 кубических метров грунта. Боюсь, что такая задача не по силам машине и людям.

— Я не знаю ничего более утомительного, чем археологические работы, проводимые по «всем правилам»,— жалуется Бернар Делемотт,— особенно если их приходится выполнять на глубине 10—12 метров под водой. Когда занимаешься раскопками каждодневно, эта работа и на суше не вызывает особого восторга, но на воздухе можно хотя бы перекинуться шуткой с коллегами, вместе помозговать над трудной проблемой, неустанно просеивая сквозь сито песок и ожидая Открытия, которое заставит все начать с нуля... Попробуйте-ка пошутить, изъясняясь жестами и ощущая на макушке тяжесть Эгейского моря, на носу — стеклянную маску, а во рту — мундштук трубки, по которой поступает воздух... А нам приходится проводить на дне от трех до пяти часов в день!

Отсос работает безупречно, этого у него не отнимешь. Но из-за него мы передвигаемся в густом тумане взвешенных частиц, а это не делает наше пребывание здесь более приятным. К тому же весенняя вода еще недостаточно прогрелась: скорее наоборот, а самый глубокий слой и есть самый холодный — менее 14°С.

Коллекция предметов, которые высвобождаются одновременно из осадков и плена времени, быстро растет. Самые мелкие попадают в фильтровальную корзину отсоса. Их тут же регистрируют и сортируют доктор Критзас и его ассистенты. Большие предметы остаются на дне до тех пор, пока их не сфотографируют, не зарисуют и не снабдят этикеткой.

Неделя за неделей, час за часом окутанная облаками грязи траншея в отложениях у бухты Сен-Жорж становится все глубже.

Люди, утонувшие в слое густого жидкого ила, встают на ноги, чтобы узнать, как глубоко они зарылись, и создается впечатление, что они привстали «глотнуть свежего воздуха» в слое чистой воды... Когда отсос засоряется, приходится прочищать его ершом.