Вокруг Света 1984 № 07 (2526) - [4]

Сейчас штиль — при ветре, даже несильном, туману долго бы не удержаться в открытом океане. Беляев кладет руль вправо, обходя рифы, пойманные глазом ВИКО, косится на командира. Они научились понимать друг друга по взгляду.

«Муссон» шел сквозь туман к условной точке. Все находились на своих местах, занимались обычным делом. В походе без крайней нужды никто не появляется на палубе — это небезопасно: стоит кораблю пройти десять-пятнадцать миль, стальной настил обледеневает и превращается в настоящий каток.

Я спустился в боевой пост к зенитчикам. Командир отделения артиллерийских электриков, секретарь бюро ВЛКСМ корабля, старшина 2-й статьи Юрий Глазунов, пользуясь паузой, осматривал электроприводы. Он вообще не умеет сидеть без дела. Даже в свое «личное время» он поглощен схемами и обожает поговорить о перспективах развития радиоэлектроники. У Глазунова — корабельного комсорга — непререкаемый авторитет, и завоевал он его прежде всего делом. Делом и самоотдачей в этом деле — качества, которые ценятся в комсомольском экипаже «Муссона».

Потом я прошел к оператору Николаю Еремкину и находился рядом с ним в тот момент, когда «Муссон» вошел в район учений. Малый ракетный — цель завидная, и поэтому довольно часто в учебных поединках кораблю приходится не только атаковать самому, но и защищаться, применяя когда маневр, а когда и свое оружие. Так случилось и на этот раз.

Сначала на экране не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало «цель», опасную для корабля, а значит, искомую. Белые, но очень яркие разводы, создаваемые облачностью. Контуры ее изменялись через каждые несколько оборотов луча индикатора. Впрочем, от облачности можно легко избавиться. Иное дело — искусственные помехи. Порой они в точности похожи на «цели» и, пррецируясь на индикаторе, почти неотличимы от самолетов или ракет. Нужно время, чтобы определить, представляет ли опасность вдруг сверкнувшая на экране точка? Время — это секунды, иногда мгновения. Но истинная цена этим мгновениям в бою равнозначна жизни или смерти корабля.

В отсеке, уставленном аппаратурой, тесно. Вроде не хватает свободного пространства. Это, наверное, с непривычки. У людей, которые работают здесь постоянно, на подобные ощущения просто нет времени. Все их внимание — приборам. Час назад Еремкин рассказывал мне, как он дома, в деревне, сквозь грохот своего трактора ухитрялся слышать жаворонка, висящего высоко в небе: «И ведь глазом не всегда отыщешь его, а пение услышишь».

Сейчас все наоборот. Оператор поста матрос Николай Еремкин должен увидеть, обязательно увидеть на экране мгновенную крошечную засветку — «цель».

Вот она! Короткая, яркая, тонкая, как граммофонная игла. Так, сейчас она в правом верхнем секторе индикатора. Полный оборот луча, беспристрастного, холодного, всевидящего,— еще один, мгновенный, как искра, белый всплеск рядом с первым. Еще одна «цель»? Или помеха, введенная в зону видимости локаторов корабля, чтобы сбить операторов с толку, рассредоточить их внимание. Спокойно. Истинная «цель» обнаружит себя, надо только быть предельно внимательным.

— Есть «цель». Пеленг... Дистанция...— произносит Еремкин.

— Взять «цель» на сопровождение... Принять целеуказание...

Он точно знал, что это «цель». Она шла низко. Шла прямо на корабль.

Он прижал ладони к теплым стенкам прибора. Первая атака отбита. Но может быть и вторая и третья. Нельзя расслабляться ни на минуту. Нельзя встать, размять одеревеневшие мускулы. Нельзя. Корабль не вышел из «боя». Теперь его очередь атаковать.

Кашубе понадобились считанные мгновения, чтобы принять решение: под прикрытием берега максимально близко подойти к «противнику» и потом внезапно атаковать его. Не в лоб, а с фланга. В этом — немалый риск, но и очевидная выгода. Идти вдоль берега небезопасно — близко мели.

Все станции корабля работали только на «прием». «Муссон» шел вдоль береговой линии, выдерживая тем не менее необходимую дистанцию от отмелей и рифов. Шли в густом тумане, в непосредственной близости от берега, Беляев буквально ловил на руле десятые доли градуса...

Мы находились на Главном командном пункте с лейтенантом Николаем Черненко, когда «Муссон» вдруг резко лег на боевой курс. От напряжения мощных двигателей задрожали стенки корпуса, мелко зазвенел стеклянный графин в проволочной оправе. Вспыхнули разноцветные табло на стенде управления ракетным комплексом.

— Ракеты готовы,— докладывает лейтенант.

— Курс боевой, пеленг цели... Открываются крыши контейнеров.

Все происходит как в настоящем бою. Все, за исключением последнего — пуска. Вычислительная техника выдает данные на стрельбу. Комплекс готов к пуску. Но ракеты не вырвутся из контейнеров. Это боевые ракеты. Тем не менее «Муссон» выиграет этот поединок. Такое решение вынесут в штабе, сверив данные боевых курсов МРК и флагманского корабля группы «противника», сверив расчетные данные на стрельбу, время обнаружения кораблями друг друга и еще многие факторы. Исход учебного боя не программируется в штабах. Он решается людьми, их волей, выдержкой и умением.