Вокруг Света 1984 № 07 (2526) - [2]

Это были путейцы, которые следовали за бригадой Варшавского. Рихтовали пути: выправляли по вертикали и горизонтали. Ну и ставили по меткам шпалы, чтобы каждая была на одинаковом расстоянии одна от другой.

Вскоре я услышал какие-то непонятные звуки: словно кто-то бил в колокол или по висящему рельсу. Звуки становились все отчетливее, и когда мы подъехали к путеукладчикам, звон стоял такой, что хоть уши затыкай. Это ребята, как сказал Сергей Николаевич, «доводят магистраль до ума». Случается, что поступает неправильная раскладка звеньев, рельсы с внутренней стороны не стыкуются идеально точно, между ними образуется зазор. И тогда монтеры берут в руки тяжеленные кувалды, и с каждым ударом зазор становится все меньше, пока не исчезнет совсем.

По самому верху насыпи медленно двигался, выравнивая полотно, каток, действительно похожий сбоку на динозавра.

— Где Куликов? — крикнул Сергей Николаевич.

— Здесь он! — ответили с насыпи. И я увидел ловко сбежавшего вниз человека. Но это, пожалуй, был не тот Куликов, которого я надеялся встретить... Тот вроде и ростом пониже был, и лицом покруглее, да и движения были не такими резкими.

— Почему самовольничаете? — спросил его Петров.

— Земполотно — наша забота тоже.

— Забери технику и пройдись катком по земполотну, чтобы ни одного бугорка не осталось,— сказал подошедшему механизатору Сергей Николаевич.— А вы, кстати, откуда технику знаете? — обратился он к Александру.

— Да как же, Сергей Николаевич, у нас половина ребят в бригаде с Николаевского судостроительного... Разбираются неплохо.

В автобусе, который отвозил бригаду Варшавского домой, в их поезд, я познакомился с ребятами. Старше тридцати среди них не было. Алексей Санкин, комсорг бригады,— из Ленинграда, учился в реставрационно-строительном училище. Василий Разумный — из Николаева, с судостроительного завода. Юрий Подоляк — профорг бригады, между прочим кандидат педагогических наук, до работы на БАМе заведовал кафедрой в Николаевском педагогическом институте. В бригаде Юрия считают как бы внештатным психологом, и когда приезжают новенькие устраиваться на работу, их, прежде чем зачислить в бригаду, отправляют побеседовать с Подоляком: подойдут ли? Состыкуются ли с коллективом?

— Наверно, в вашей бригаде текучесть кадров невелика? — спросил я.

— Еще бы. Нас тридцать два человека — одна семья, считай...

Из окон вагонов, в которых живут все, кто работает в строительно-монтажном поезде 596, видны крыши домов Новой Чары. Стоят вагоны на рельсах: два купейных, каждое купе рассчитано на двух человек или одну семью. И еще здесь есть четыре вагона: вагон-столовая, в другом — баня, в третьем размещается красный уголок и библиотека, а в четвертом — дискотека. В нем, конечно, купе нет, зато есть коктейль-бар. Правда, коктейли пьют только по праздникам. Здесь же я заметил большой букет багульника, стоящий в ведре с водой.

— Знаете,— обратился ко мне Саша Куликов,— а ведь это жилье у нас не так давно появилось. Раньше бригаду на работу возили из поселков и обратно. Проходили сто километров, а потом на новое местожительство перебирались. Все приходилось заново устраивать. А теперь вот так — мы идем, и дом за нами следом.

— Сколько же километров магистрали вы можете в день проложить?

— Пока что рекорд БАМа нашей бригаде принадлежит: 4 километра 600 метров.

— Значит, к намеченному сроку встретитесь с путеукладочной бригадой, идущей с запада?

— Конечно! — удивился вопросу Александр.— Скорее бы увидеть моего тезку — Александра Бондаря. Мы еще в 1980 году познакомились на разъезде Ункур. С той поры дружим. А работает бригада Бондаря любо-дорого смотреть, ведь Александр — лауреат премии Ленинского комсомола.

Выйдя из вагона, мы еще долго бродили по железнодорожному полотну и ушли довольно-таки далеко. Не знаю, как монтеров пути, но человека нового железнодорожная насыпь манит далью: идешь и не замечаешь того сам, кажется, будто стоишь на одном месте и только собираешься сделать первый шаг.

— Из каких краев приехали? — спросил я.

— С Войковской,— улыбнулся Саша.— Слышали, наверное, раз сами москвич, улицу Зои и Александра Космодемьянских, рядом с метро.

— И давно здесь?

— С весны 1975 года. От самой Тынды вплоть до этого места, где с вами разговариваю, проложил магистраль. Это 630 километров.

— Скоро уложите «золотое» звено и тогда куда думаете поехать?

— В столицу!..

— БАМа или в Москву?

— Пока не решил...

Да, конечно, это был тот самый Куликов, и мы уже вместе вспоминали нашу давнюю встречу в Тынде...

— Много лет прошло с тех пор, чуть ли не половина моей жизни,— задумчиво проговорил Саша.— Я за эти годы стольких людей на БАМе повстречал! Еще бы одного человека увидеть! На горизонте...

— Кого?

— Из бригады Бондаря, а кто им будет — все равно!

Вечером бригада Варшавского снова вышла на работу.

...Костры жадно полыхали вдоль железнодорожной насыпи. Треск горящих поленьев и шипение пламени заглушали голоса людей; черные силуэты монтеров отчетливо вырисовывались на фоне порозовевшего от света костров неба. На самом верху железнодорожной насыпи слышался хруст крошившихся под ногами камней, холодный звон стали и тяжелое уханье шпал с рельсами, опущенных поверх насыпи. А потом все повторялось: «Еще чуть майна! Майна, майна! Стоп!.. Пошли дальше!..»