Вокруг Света 1984 № 04 (2523) - [8]

В один из первых дней пребывания гостя Сонни, прибиравшаяся наверху, сбежала по лестнице, протянула сестре книгу:

— Смотри, Анна, у него книги русские. И газеты он читает петербургские. Никакой он не немец.

— Я знаю, Сонни,— отозвалась Анна.— Мне говорил об этом лектор университета Смирнов, когда рекомендовал нового постояльца. Он сказал, что у нас поживет некоторое время под видом немецкого писателя русский революционер. Его преследуют царские жандармы. Разве мы с тобой не обязаны помочь ему?

 

Сонни знала, что многие финны помогали русским революционерам, и она сказала:

— Ну, конечно, дорогая. Это наш долг.

Сестры Винстен только в 1917 году по фотографии в газете узнали, что их гостем в далеком 1907 году был Ленин. Он тогда скрывался в Огльбю от жандармов. Старый знакомый, преподаватель местного университета, большевик Владимир Мартынович Смирнов посоветовал ему этот пансионат. Ленин продолжал отсюда пристально следить за событиями в России, руководил партией, редактировал издававшуюся в Выборге газету «Пролетарий», писал книгу по аграрному вопросу.

...Однажды в воскресенье в Огльбю приехал Смирнов. Поздоровавшись с хозяйками, как обычно, поднялся наверх. Ленин, увидев Смирнова, широко улыбнулся, пожал руку. Смирнов выложил из портфеля книги и конверты с почтой.

— Прекрасно,— сказал Ленин, перебирая конверты и книги.— Знаете, все хорошо, только... Очень тоскую по Питеру, по товарищам, по живой работе.

— Зато здесь безопасно, Владимир Ильич. Ведь аресты большевиков продолжаются и в России, и на Карельском перешейке, в том числе в Куокка-ла, где вы недавно жили.

— Я читал об этом в газетах,— ответил Ленин.— Кстати, к вопросу о безопасности. Сегодня, Владимир Мартынович, я заметил незадолго до вашего прихода возле дачи какого-то субъекта, который довольно заинтересованно поглядывал на мое окно.

— Да что вы говорите, Владимир Ильич! — встревоженно воскликнул Смирнов.— Неужели за мной из Гельсингфорса увязался?

— Этого я не знаю. Но факт налицо, сегодня выходной день, а он, бедолага, на посту. Полюбуйтесь! — Ленин кивнул головой в сторону окна.

Смирнов осторожно посмотрел через замерзшее стекло и увидел за стволами берез долговязую фигуру мужчины в шубе, который приплясывал на одном месте, чтобы согреться.

— Да, действительно, похож на филера,— проговорил Смирнов.— И, кажется, я где-то видел его...

Плотно задернув занавеску, Ленин сказал:

— Книгу я заканчиваю. Придется, видно, уезжать... Ничего не поделаешь.

— А как же издание «Пролетария»?

— За границей выпускать будем и доставлять в Россию. Может быть, опять с вашей помощью, как во времена «Искры». Иного выхода нет.

Ленин попросил Смирнова передать в Петербург, что ему нужно перед отъездом встретиться с товарищами.

В понедельник утром жандармский унтер-офицер Закачура докладывал помощнику начальника Финляндского жандармского управления по Нюландской губернии ротмистру Лявданскому:

— Филер Вец, провожая вчера лектора Смирнова от квартиры в Огльбю, обнаружил, что он встречался там с каким-то мужчиной, который проживает в пансионате «Гердобакка».

— А что за мужчина?

— Вец не стал выяснять у хозяек пансионата, чтобы не вызвать подозрения. Может быть, попросить финляндскую полицию проверить, кого навещает социал-демократ Смирнов?

Яркий декабрьский день сиял за окном. Ленин сидел за столом. Снизу доносились звуки рояля. Это Анна. Как видно, у нее сегодня нет уроков. Ленин временами прислушивался к музыке, задумывался, а затем снова начинал писать.

В дверь постучали. Он надел пиджак, сказал по-немецки:

— Войдите!

На пороге показалась Анна Винстен:

— Извините, но я вынуждена вас побеспокоить. Пришел местный полицейский. Он проверяет документы у всех живущих в пансионатах. Простая формальность. Можно попросить ваш паспорт?

— Конечно, конечно! — ответил Ленин.

Открыв саквояж, он подал паспорт хозяйке.

В гостиной у двери стоял молодой человек в черной шинели с блестящими пуговицами — местный полицейский. Рядом с ним к дверному косяку прислонился долговязый тощий мужчина в потертой шубе.

Анна Винстен подала паспорт полицейскому. Он присел к столу, стал выписывать в тетрадь сведения из него, повторяя вслух:

— Вейков Эрвин, подданный Германии.

Мужчина в шубе тоже подошел к столу, долго рассматривал паспорт. Потом спросил хозяйку:

— А что, он в самом деле немец?

— У господина Вейкова нет ни малейшего акцента.

Полицейский надел шапку, отдал честь и пошел к двери. За ним вышел и долговязый мужчина.

Ленин, поглядев в окно, сразу узнал долговязого субъекта, который в воскресенье приплясывал у пансионата.

— Вец был сегодня с полицейским в пансионате «Гердобакка». Мужчина, к которому ездит лектор Смирнов, оказался немцем Эрвином Вейковом,— докладывал в тот же день унтер-офицер Закачура ротмистру Лявданскому.

— А по-русски этот немец не говорит?

— Никак нет. Спрашивали хозяйку. Сказала, что, кроме немецкого, никаким языком не пользуется.

— Странно, почему же Смирнов ездит к этому немцу...

— Не могу знать, ваше высокоблагородие!

— Ты вот что. Пусть Вец пороется в фотографиях нашей картотеки государственных преступников. Авось увидит кого-нибудь похожего.