Вокруг Света 1984 № 03 (2522) - [25]

Вскоре с помощью бумажной хроматографии удалось выделить действующее начало гриба. Его назвали псилоцибином. А спустя некоторое время вещество синтезировали искусственно, и теперь медики используют его для изготовления лекарств. Так лопнула «тайна» магического мексиканского гриба.

Ученые затем установили, что «магические» свойства имеют не только «священные» грибы Южной Америки. В средневековье крестьян многих стран Европы нередко поражало странное и страшное заболевание — «антонов огонь». Причина этого явления долгое время оставалась неизвестной. А вызывал ее, оказывается, ядовитый гриб, паразитирующий в завязях злаковых культур — ржи, пшеницы, ячменя, риса, кукурузы... Наверняка читателям доводилось наблюдать летом торчащие из колосков изогнутые темно-лиловые рожки. Они-то, будучи размолотыми и попав в хлеб, возбуждали «антонов огонь».

Но вот что вызывало недоумение историков. Доподлинно было известно — если у ацтеков спорынью использовали для одурманивания на религиозных торжествах, то в древнем Китае и Египте ее каким-то образом применяли как кровоостанавливающее средство. Да и такие светила медицины древности, как Гиппократ, Диоскорид, не пренебрегали спорыньей, используемой в виде наваров, наливок и вытяжек. Что же за вещество скрывается в столь неприглядном грибке?

За разгадку секрета взялись химики и медики. Химики выделили из спорыньи целую серию алкалоидов. А медики убедились, что некоторые из них действительно обладают кровоостанавливающим действием и незаменимы при тяжелых внутренних кровотечениях.

Казалось бы, из разряда «дьявольского» гриба спорынью можно было бы перевести в разряд «божественных». Но «дьявольские козни» не прекратились. В 1943 году химик А. Гофман, начавший тогда работать со спорыньей, случайно проглотил крупицы лизергиновой кислоты — физиологически активного вещества гриба. Через полчаса с экспериментатором стало твориться что-то неладное. Ему показалось, что он раздвоился. Пространство и время «материализовались», стали физически ощутимыми, но «выглядели чудовищно деформированными».

Этот случай повлек за собой исследования, приведшие к созданию одного из опаснейших для человечества химических препаратов — лизергинового синтетического диэталамина, названного для краткости ЛСД-25. Американский психолог из Гарвардского университета Б. Лири провозгласил в западной печати, что ЛСД открывает дверь в мир созерцания, где проблемы космогонии, политики, науки, жизни и смерти предстают в своих «истинных измерениях».

Что это за «измерения», мы с вами знаем. На путь коллективного безумия встали десятки тысяч студентов. Психиатрические больницы США стали быстро наполняться молодежью, которым ЛСД не сумел обеспечить обратный билет из путешествия в страшную «страну чудес». Ежедневно пресса сообщала о новых самоубийствах и убийствах, спровоцированных препаратом ЛСД.

И теперь пути спасения от «магии» спорыньи вынуждены искать правительства многих стран.

Юрий Лаптев, доктор биологических наук

Сутки «пик»

 

Д вадцать четыре века назад по улицам и рощам Афин прогуливался Сократ. Вот как Платон описывал одну из прогулок великого философа с учеником по имени Федр:

«Сократ: Свернем сюда и пойдем вдоль Илисоса. Где понравится — сядем в затишье...

Федр: Под тем платаном? Там тень и ветерок, на траве можно сесть и, если захочется, прилечь. Речка в том месте такая славная, чистая, прозрачная...

Сократ: Клянусь Герой, прекрасный уголок! Этот платан такой развесистый и высокий, а разросшаяся, тенистая верба великолепна: она в полном цвету, все благоухает. И что за славный родник! Вода совсем холодная...»

Сейчас, в конце двадцатого века, любой приезжий может повторить маршрут Сократа. Но вряд ли это доставит ему удовольствие.

Уголок, который живописал Платон, ныне в предместьях Афин. Увы, никакой травы, никаких деревьев. И благоухания, к сожалению, тоже нет. Для запахов подходит лишь одно определение — смрад. Былая река Илисос — иссушенный солнцем и усеянный камнями коридор между грязными бетонными берегами. Консервные банки, ржавые велосипедные рамы, мусор, гнилое тряпье... Это не значит, что русло совсем необитаемое. Оно густо населено — крысами.

Берега другой реки, Кифисос, служили местами идиллических прогулок не только при Перикле, но и совсем недавно — в прошлом веке. Теперь же здесь вряд ли кто захочет совершать моцион. С утра до ночи по прилегающим улицам снуют грузовики с цистернами. Конечно, грузовиков в любой столице достаточно, но здесь, в Афинах, они восполняют отсутствие канализации у половины населения города. Рабочие-ассенизаторы спускают длинные шланги в люки. По подземным шестикилометровым тоннелям потоки нечистот устремляются в сторону Пирея и попадают в залив Сароникос. Индустриальные отходы также сливаются в Эгейское море.

Вода в заливе по-прежнему голубая, сверкающая на солнце. Но это обманчивое впечатление. Под ласкающей взгляд поверхностью — безжизненный молочного цвета «сироп». Пирейские рыбаки, последние представители некогда могущественного клана, отплывают теперь на многие километры от берега, чтобы поймать хоть немного сардин. На рынке, некогда славившемся разнообразием местных морских продуктов, можно увидеть ныне небывалое — рыбу из чужедальних морей, например новозеландскую.