Вокруг Света 1983 № 06 (2513) - [23]

Мы намеревались обойти остров Буве с востока и юга. Но шторм вынудил изменить курс, пришлось пройти с севера и запада, как раз мимо мыса, носящего теперь имя, данное когда-то французским мореплавателем всему кусочку суши.

Расчеты всех постов на местах. Группа координирования под началом Юрия Янголенко по космическим навигационным системам обеспечивала точность пути. Ходовая вахта во главе с Александром Кудиновым четко выдерживала курс и скорость. Намеченные замеры приготовилась выполнять лоцийно-навигационная партия...

Первым «увидел» остров, пробившийся крохотной светящейся на экране радиолокатора точкой, Гаррий Ткачук. Сняв координаты, он доложил:

— Вероятно, остров нанесен на карту с ошибкой. — Сомнений насчет точности приборов он никаких не высказал.

Скоро сработали остальные расчеты, и стало окончательно ясно: остров Буве значился на картах с географической ошибкой в 3333,6 метра. Для нашего точного века — существенная погрешность. О поправке тут же оповестили соответствующие научные центры, и суда всех стран отныне станут более точно определять свое положение, оказавшись поблизости от острова.

Назавтра ветер усилился до двадцати двух метров в секунду. Разыгрался восьмибалльный шторм, но и теперь, казалось бы, в неблагоприятнейших условиях, ни на минуту не останавливалось дело в корабельных лабораториях. Более того, именно в эти часы геофизики открыли неведомую подводную гору.

На гидрографической вахте Михаила Хмельницкого все текло своим чередом. Приборы отмечали ровное, как стол, дно. Глубина фиксировалась все та же, океанская — более 4500 метров. И вдруг на самописце эхолота кривая рельефа резко подскочила вверх. Лаборатории и ходовая вахта немедленно подключились к анализу этого феномена.

Тщательный анализ карт показал, что никаких поднятий дна в этом районе быть не должно. Чем же объяснить аномалию? Оставалось одно — исследование на обширной площади. И вот, невзирая на шторм, судно делает галс за галсом, прощупывая каждый метр океанского дна. Так была обнаружена подводная гора высотой 2250 метров. Перенеси ее в самое глубокое место Черного моря, вершина выскочит на поверхность...

По доброй традиции первооткрывателю-имениннику Михаилу Хмельницкому был вручен наградной шашлык, который постарался изготовить старший кок Александр Окропилашвили. Конечно, не забыли объявить и конкурс на лучшее название безымянной горы (Позднее ее назвали Черноморская.).

...Восьмого января вошли в ледяные шестидесятые. Появились айсберги, могучим видом которых участники экспедиции не уставали восхищаться. Но спустя малое время ледяные острова двинулись сплошной чередой. И вот теперь внешний вид их уже не вызывал былого восторга. Вахтенному сигнальщику приходилось особо внимательно всматриваться в даль, докладывая о каждом появившемся айсберге.

В это напряженное время жаркая и кропотливая работа шла в гидрометеорологическом отряде. Анализировались карты погоды, полученные с разных концов земли, их пытались увязать с данными космического снимка, присланными по «Метеору». И картина выходила такая: мы вполне можем выйти в точку, где Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев открыли Антарктиду. А затем, если повезет, пройти и южнее.

Конечно, побережье Антарктиды в районе нашего подхода то и дело меняется — здешний шельфовый ледник верен своему... непостоянству. Потому-то специалисты вновь засели за анализ карт и лоций. В них отмечалось, что шельфовый ледник Беллинсгаузена «...выступает на 65 миль к N от кромки прибрежного шельфового ледника непосредственно к W от меридиана 0°; ширина его 60 миль у основания и 30 — у северной кромки. Ледник находится на плаву; глубины вдоль восточной и западной кромок резко уменьшаются от 3000 до 300 метров в направлении с севера на юг. Уклон дна в районе ледника около 10°. Здесь наблюдается много беспорядочно теснящихся айсбергов, выносимых течением от берега».

Итак, становилось ясно — подход к шельфовому леднику весьма и весьма затруднителен — кругом панцирь полей и караваны айсбергов. Наш «Адмирал Владимирский» — судно океанографическое, не ледокол, а потому возможности его небеспредельны. Но столь великое и дерзкое желание заглянуть за горизонт овладело нами, что в ночь с 9 на 10 января мы сделали первую попытку...

С погодой, признаться, нам повезло больше, чем первооткрывателям. Ветер совсем стих. «Адмирал Владимирский» споро шел на юг. В 00 часов появились первые льдины. Но чем дальше, тем их становилось все больше и больше.

Ход корабля уменьшили до самого малого. Уже несколько раз борта вздрагивали от ударов массивных льдин. В носовом трюме постоянно несла вахту аварийная команда — на случай, если какой-то осколок панциря Антарктиды окажется все-таки крепче корпуса. Аварийный лес, пластыри, пакля — все было наготове. А лед становился все сплоченнее, монолитнее. И в конце концов достиг крепости 7—8 баллов. Вперед уже нашему кораблю никак не продвинуться. Медленно развернувшись, мы легли на обратный курс. Этим первая попытка и завершилась.

В девять часов утра 10 января льды остались за кормой. Но вот вахтенный метеоролог Александр Кузьмин принес космический снимок — на нем едва заметно просматривалась тоненькая полоска чистой воды, вроде речки среди сплошного льда. Уточнить ее местоположение, ширину и направление отправляется экипаж вертолета, возглавляемый командиром отряда Виктором Лебедем.